«Мы работали так, что семью совсем не видели»
На днях 80-летний юбилей отметил бывший начальник уголовного розыска области, а затем — замначальника областного УВД Евгений Мациенок.
Евгений Павлович Мациенок — личность легендарная: больше 30 лет в правоохранительных органах. Мы позвонили, чтобы поздравить его с юбилеем, и случайно застали дома. Оказалось, что он почти постоянно живёт на даче во Мстихино, — соблюдает режим самоизоляции.
— Спасибо за поздравления, — поблагодарил Евгений Павлович. — Юбилей пока не отмечал. Договорился с товарищами перенести это событие на конец карантина. Как только разрешат, соберёмся в ресторане.
В Сибирь по путевке Хрущёва
— Родился я незадолго до войны, 27 мая 1940 года, в селе Фаустово под Москвой,— Евгений Павлович рассказывает о своей жизни. — Отец, Павел Игнатьевич, был бухгалтером, работал в Москве на предприятии. Мама, Клавдия Васильевна Кузнецова, — телеграфистка (их в то время барышнями называли) на главном почтамте, тоже в Москве. В столице они с отцом и познакомились. Когда она вышла замуж, стала домохозяйкой. В семье было пятеро детей: четверо сыновей и дочь Тамара. Я был вторым ребёнком.
В Фаустово жили родители отца. Дед — Игнат Денисович — был районным лесничим. В лесу стояла его усадьба, и все внуки в ней жили. Поэтому лес я люблю с детства.
В войну Фаустово часто бомбили — это была станция. Нам пришлось уехать в эвакуацию в Мордовию, но назад вернулись быстро. Отца по состоянию здоровья на фронт не взяли — он был инвалидом. Но как хорошего специалиста стали бросать по стране. Когда освободили Литву, его направили в Клайпеду. Там мы прожили три года. Я пошёл в первый класс, даже стал литовский язык изучать. С Клайпедой связаны мои первые осознанные воспоминания: красивый большой город, порт, мечты о море. Но матери в Литве было некомфортно, она не могла выучить язык, а уже в то время отношение к русским было не совсем лояльным — много националистических настроений. Мать боялась там жить, и мы уехали. Жили в Башкирии — в Стерлитамаке, отец работал на химзаводе, затем — на Украине, в городе Кадиевка, где Стаханов устанавливал свой рекорд по рубке угля. Сейчас этот город называется Стаханов. А потом мать потянуло на родину. И мы вернулись к её родителям в деревню, в Малоярославецкий район. Я учился, работал в огороде, помогал по хозяйству.
В конце 50-х молодёжь рвалась на комсомольские стройки, на целину. И, закончив 10-й класс, мы с ребятами, воодушевлённые, решили поехать строить железную дорогу Тайшет – Абакан. До сих пор у меня сохранилась путёвка, подписанная Хрущёвым. Родители меня отпустили, и год я строил в Сибири эту железную дорогу. Жили под Тайшетом (Иркутская область) в палатках, рубили лес. Оттуда меня и призвали в армию. Три года отслужил на ракетном полигоне Сары-Шаган в Казахстане. Тогда он был секретным, там испытывали ракеты «земля – воздух». Условия тяжёлые: степь Бетпак-Дала, кислорода не хватает, климат — резко континентальный. Но мы-то молодые — отслужили, и всё, а офицерам, конечно, было сложно: их никуда не отпускали, приходилось в степях подолгу жить.
Приехали навестить сына в армии. Борис служил в Москве, в дивизии
Пришлось ночевать на кладбище
— После службы в армии вернулся к родителям — они к тому времени уже перебрались в Калугу. Устроился на Турбинку электромехаником. И вдруг меня вызывают в УВД. Я забеспокоился, зачем, вроде ничего дурного не совершал. А мне предложили поехать учиться в школу милиции в Калининград. Я был уже партийным, да и Сибирь на меня наложила отпечаток. Там жило много вербованных и такое творилось! Хотелось защищать народ. Непорядки меня всегда сильно беспокоили, не мог равнодушно на это смотреть. Поэтому и поехал учиться.
В 1965 году, закончив с отличием школу милиции, вернулся в Калугу. Сразу предложили должность оперуполномоченного в уголовном розыске, я с удовольствием согласился. И несколько лет работал опером в городском отделе милиции, районных тогда не было. Меня очень хорошо приняли. Коллектив был прекрасный, работали чётко, всё строго регламентировано. Сразу назначали старшего — с ним надо было согласовывать все действия. Работали такие опытные сотрудники, как Николай Иванович Буйнов, Николай Степанович Путинцев, мой наставник Василий Егорович Пряхин, которому я очень благодарен. Это высочайшие профессионалы, хотя никто из них не имел высшего образования.
Помню одно из первых своих дел. Мы проводили операцию под кодовым названием «Бесы». На Пятницком кладбище кто-то стал воровать ограды, кресты и другие «чудеса» творить. Поступило несколько заявлений. Мне дали стажёра. И нам пришлось даже ночевать на кладбище, почти жить туда переехали. Поймали мы этих преступников. Они продавали украденные там вещи на другие кладбища. А потом сразу — следующее дело: убийство девушки, которое я раскрыл за неделю. Осенью начались сезонные преступления — грабежи и разбои. У женщин шапки на рывок снимали. Тогда ведь даже пиджак было непросто купить, а меховую шапку тем более. Всё только на барахолке продавалось и пользовалось невероятным спросом. Ребята пэтэушники из деревень приезжали, голодные все, и занимались разбоем. Только одну группу поймаем, другая образовывается.
Работали и днём, и ночью
— Тогда в Калуге создали два отделения. Первое — в Ленинском районе и на территории Московского района — второе. Меня направили в Первое отделение заместителем начальника. Совсем молодой был, всего два года проработал. А ещё через два года стал начальником уголовного розыска Калуги. В этой должности отработал пять лет. Там был сумасшедший дом, конечно. В любое время дня и ночи работали, без выходных, семью совсем не видели. Потом пять лет служил начальником уголовного розыска области. И, только когда уехал в Москву в Академию МВД, немного в себя пришёл.
В уголовном розыске всю жизнь нельзя работать — очень тяжёлый труд. Редко кто по 15–20 лет там служит. Меня звали в Москву, в уголовный розыск Союза. Но я подумал: если поеду, больше 50 лет не проживу. Поэтому отказался. Ведь это только в фильмах показывают: получил опер дело и работает над ним. А в жизни у него 20–30 дел сразу. Если ночью не поднимали, утром приходишь, а на твоём участке два «висяка», например, кража, изнасилование, мошенничество. И они накапливаются, наваливаются на тебя. Полный сейф таких дел, и одновременно со всеми обязан работать. Огромная нагрузка! Как сейчас, не знаю, но раньше было так. Конечно, когда выезжаешь на задержание, опознание, обыск — это интересно. Когда я работал начальником уголовного розыска области, в год совершалось 15 тысяч преступлений. И сложных дел было много, но говорить о них не хочу. Тогда ведь была смертная казнь. За убийства, групповые изнасилования расстреливали. За крупную кражу, разбойные нападения тоже могли расстрелять. У этих людей родственники могли остаться — зачем это поднимать?
Творился беспредел
— Очень серьёзными были 1990-е годы. Тогда Москва нас постоянно «дёргала». До Калуги волна преступности ещё не докатилась, а там начался беспредел, вовсю шёл передел собственности. Бизнесменов убивали и трупы вывозили в Калужскую, Тульскую области. Бросали в лесу, знали, что раскрывать нам сложно будет. Потому что сначала требуется установить личность. А как это сделать без документов? Начинаешь проверку без вести пропавших, но вроде бы никто и не пропадал. Впервые мы столкнулись с таким жёстким поведением преступного элемента. И в Калуге подобные банды тоже потом орудовали.
Но я в то время вернулся из Академии и немного отошёл от линии уголовного розыска. Служил начальником штаба УВД. Мне поручили наружные службы — участковые, ГАИ, вневедомственная охрана, отдел по делам несовершеннолетних, транспортная система. Я меньше занимался сыском. А потом меня назначили первым заместителем начальника УВД Калужской области, сначала — у Данилова, после — у Астахова. Оттуда и ушёл на пенсию.
Идиотов делают героями
— Детективы я смотрю нечасто. Ещё когда работал, вышел сериал «Улицы разбитых фонарей». И там мы во многом узнавали себя. А сейчас я не узнаю ни себя, ни других. Тематика совершенно изменилась. Показывают, как опера ходят по кафе, выпивают, после этого стрелять начинают. Дичь какая-то! Когда мы отмечали чей-то день рождения, никто не брал с собой пистолет. Если бы я так выпил и потом пострелял, срок отсидел бы. Так же нельзя! А у людей создаётся впечатление, что опера так себя и ведут. Или взять фильм «Полицейский с Рублёвки» с Александром Петровым в главной роли. Как можно такое показывать?! Полная дискредитация правоохранительных органов! Сергей Бурунов играет начальника полиции — это же идиот какой-то! Если бы этот фильм сняли, когда я служил, он никогда не вышел бы на экран — он разрушает основы государственности. Нельзя такие фильмы людям показывать. Я пару серий посмотрел и больше не могу, меня колотить начинает. Я служил, когда министром МВД СССР был Николай Анисимович Щёлоков. Это был исключительный министр! Он считал: надо, чтобы народ понимал милиционера, а милиционер понимал народ. Надо создавать имидж, поддерживать авторитет. А если показывать полковника милиции идиотом или генерала, который только и думает, у кого что взять? Ну есть такие, наверное, — в семье не без урода. Но зачем же всех этих уродов делать героями сегодняшнего дня? Это недопустимо! Молодёжь ведь не подготовлена, она смотрит и верит, буквально всё воспринимает.
Служебный роман
— Женился я ещё лейтенантом. Взял в жёны следователя. Такой служебный роман. Моя жена, Александра Васильевна, всегда меня поддерживала. Из-за того что меня никогда нет дома, скандалов не устраивала. В 1969 году родился сын Борис. Сначала хотел стать врачом, но потом всё-таки пошёл по моим стопам, в правоохранительные органы. Сейчас он полковник полиции. Так что у нас династия.
