Красная зона БСМП: «Плакали от бессилия, безысходности, ощущение нереальности происходящего»

На какие жертвы идут врачи, спасая пациентов с COVID‑19.
14:55 26.05.2020
0 1533
Елена ФРАНЦУЗОВА. Фото Нины ГОЛУБЕВОЙ, из архива БСМП.

На какие жертвы идут врачи, спасая пациентов с COVID‑19.

— Как бы ни обрабатывала очки, они вскоре запотевают. А нужно у каждого пациента забрать кровь — ​по три пробирки. Пот течёт ручьём. Практически ничего не видишь. Я в вену, в принципе, хорошо колю. Краем глаза замечаю, что это рука больного, надо нащупать вену — и всё получается. Для меня это личная маленькая победа, — ​рассказывает старшая медицинская сестра третьего этажа стационара для лечения пациентов с COVID‑19 БСМП г. Калуги Оксана САЗОНОВА.


Инопланетные существа
Бригада врачей и медсестёр заступает на шестичасовую смену. В защитных костюмах все одинаковые, какие-то инопланетные.
Костюм стирает пол, возраст, особенности фигуры и даже специальность. Все они больше не гинекологи, не урологи, не травматологи, а так или иначе инфекционисты.
От человека остаются только глаза. Подводка, стрелки, тушь — ​один из способов для медсестёр остаться собой даже в красной зоне.
— В респираторе голос приглушён. В защите очень плохо слышно, — ​рассказывает медбрат Александр Сёмин.
В первые дни медперсонал подписывал костюмы, чтобы различать друг друга. Теперь настолько сработались, что понимают коллег уже и без слов — ​по жестам.
— Вы поесть успели? — ​спрашивают коллеги у одной из медсестёр.
— Я никогда не ем перед сменой. А если в туалет захочу? — ​отвечает женщина.
Выйти из красной зоны до конца смены нельзя. Так же, как нельзя почесать нос или поправить завязки респиратора, натирающие уши.
— Я думал, что вас здесь не увижу. Вот это смена будет сегодня! Ну, раз вы пришли, значит, всё, коронавирусу конец! — ​подтрунивает над медсёстрами один из врачей.
У девушек впереди первая смена в красной зоне. Но они довольно уверенно надевают защиту, смотрят, чтобы спецодежда плотно прилегала к телу.
За ними неотрывно с волнением следит Инна Иванова, главная медсестра.
Девушки готовы. Инна Анатольевна их быстро осматривает и незаметно крестит.
— В первый раз будут там, — ​тихо говорит она.
Вместе с молоденькими медсёстрами в «грязную» зону уходит и её сын Александр.


Возвращенцы
Стационар для лечения пациентов с COVID‑19 в БСМП должен был открыться в конце мая, потом сроки сдвинули на середину, а в итоге здесь принимали первых пациентов уже 5 мая.
Среднему и младшему медицинскому персоналу пришлось фактически жить в больнице.
— Мы ждали, когда из красной зоны выйдет первая бригада, — поделиться впечатлениями. Встречали их как героев. У меня отношения к ним, уже не как к подчинённым, а больше, наверное, как к своим близким. Каждого хотелось обнять, убедиться, что все нормально перенесли смену, — ​вспоминает исполняющая обязанности главного врача БСМП Анна КРУЖКОВА. — ​Открытие центра выпало на майские праздники. Нужно было быстро, оперативно закупить оборудование, спецодежду, медикаменты для больницы. Сложность была в том, что одни организации не работали, потому что были выходные, а другие ушли на самоизоляцию.
В экстремальной ситуации человек себя проявляет по-настоящему. Для меня стали открытием мои сотрудники. В больницу вернулись те врачи, которые по разным причинам когда-то ушли из БСМП. Они пришли добровольцами. Это очень поддержало коллектив.
— Как вы думаете, они сделали это ради денег, обещанных выплат?
— Я уверена, что человек, который пришёл в медицину, надел на себя белый халат, приходит в больницу не ради денег. Как бы пафосно ни звучало, медицина — ​это призвание. А тем более в такой ситуации. Доктора из чистой зоны БСМП готовы в любой момент перейти в инфекционный стационар, если это будет необходимо. Сейчас все говорят о подвиге медицинских работников, я с этим не согласна. Это долг, призвание. Сейчас сложно и тем врачам, которые остались оказывать помощь другим пациентам. На них легла колоссальная нагрузка. Даже на примере БСМП. Мы сохранили все профили оказания медицинской помощи. А здесь, по сути, мы открыли ещё одну больницу.


Наплыв пациентов
— Когда пошёл набор сотрудников для работы с корнавирусными пациентами, были и такие, кто стал брать больничные или увольняться. Уборщицы, санитарки, младшие медсёстры испугались — ​большинство из них возрастные. Сейчас обстановка стабилизировались, стали приходить врачи из других больниц, есть специа­листы из Хвастовичей, из Москвы.
Сложно было 7 мая. Поступило много пацие­нтов, нам пришлось экстренно вызвать сотрудников на работу. Мы не рассчитывали, что так быстро будет заполняться 150-коечное отделение. Пришлось выехать самой и дежурить, — ​рассказывает Инна Иванова.
Молодых медсестёр не хотелось вызывать, в нестандартной ситуации могут растеряться. А из тех, кто постарше, не все согласились вый­ти ночью на дежурство — ​люди семейные, с детьми. Их тоже можно понять…
В итоге вместе с Инной Анатольевной в красной зоне трудился её сын, медбрат Александр Сёмин.
— Я была против, у него же выпускные экзамены в мединституте. Но он меня не послушал. Приехал. Помню, на посту какая-то неразбериха. Саша осмотрелся и говорит, что нужно делать это, это и это. И я поняла: он молодец, справится. За себя страха нет, за него — ​да. Несмотря на то что работает две недели, переживаю, когда он в красной зоне.
Панические атаки
Медсестра Оксана Сазонова работала в хирургическом отделении. Но даже она волновалась, впервые столкнувшись с «ковидными» пациентами.
— Некоторые медсёстры плакали от бессилия, безысходности, ощущения нереальности происходящего. Почти одновременно поступают 20–30 пациентов, а ты никогда с этим заболеванием не сталкивался. Всех нужно принять, распределить по палатам, оказать экстренную помощь, — ​говорит Оксана Владимировна. — ​Я видела, как они задыхались. Видела глаза пациента в этот момент: он в сознании, понимает, что с ним происходит, но не может сказать ни слова, дышать не может! Только машет руками. И это страшно.
Коронавирусные больные часто напуганы, могут вести себя агрессивно, бывают выпады в сторону врачей и медсестёр. 
— Пациенту плохо, поэтому он начинает себя так вести. У него паника, требует каких-то капельниц, внимания к себе. Не понимает, что много капельниц в его состоянии ставить нельзя. Считает, что мы всё плохо делаем. К кислороду подключишь, вроде ему легче становится, отходит. На 3–4-е сутки начинает общаться с персоналом уже по-доброму, — ​говорит Инна Иванова.
— Нет личного, душевного контакта с пациентом. Моя бабушка говорила, что врач лечит в первую очередь словом. Поэтому больному очень важно видеть его глаза, улыбку, чувствовать тепло руки. В красной зоне это невозможно, — ​говорит Анна Кружкова. — ​С теми заболеваниями, с которыми мы сталкивались каждый день, у нас было чёткое понимание о перспективах лечения. Сейчас мы ничего не знаем. Болезнь действительно непредсказуемая, человек может поступить с одной клинической картиной, буквально через пару дней на фоне лечения всё меняется. 

Испытание на прочность
После шести часов, проведённых в красной зоне, врачам и медсёстрам хочется только пить и спать. Для медиков организованы комнаты отдыха. Пока одни приходят в себя и готовятся к следующей смене (персонал заступает на сутки), Александр Сёмин зубрит конспекты, делает домашние задания. Впереди у него выпускные экзамены в Смоленском медицинском университете.
— Я нисколько не жалею, что здесь работаю. Первое моё дежурство было спонтанным. Нужны были руки в приёмном отделении. Я молодой, горячий, поэтому и пошёл. Мне как будущему врачу интересно, — ​говорит Саша. — ​Сначала было не по себе, потом адаптировался. Была какая-то неопределённость — ​никто с этим не сталкивался. Не понимали, как работать. Сейчас уже всё чётко отлажено. Знаю, что продолжу здесь работать и после учёбы.
Самые первые «ковидные» больные поступили в БСМП ещё в апреле. Только о том, что у них вирус, никто не знал, заболевание протекало бессимптомно. В итоге несколько человек заразились — ​и медики, и другие пациенты.
— Сейчас все уже выздоровели. В одной из смен работает медсестра, которая тогда заболела. Первое, что она сделала после выписки, — ​пошла работать в красную зону, — ​рассказывают врачи.

Вынужденные жертвы
Как бы ни был хорош защитный костюм, нельзя дать гарантии, что медперсонал не заразится. Тем сотрудникам, у которых есть дети или пожилые родственники, предоставили номера в гостинице.
Оксана Сазонова с мужем и детьми теперь общается только по видеосвязи. Вообще, она должна была лишь подготовить «ковидное» отделение к приёму пациентов, а затем вернуться к обычной работе.
— У меня не было сомнений, что должна здесь остаться. Я реализуюсь сама для себя, не для людей, я не жду никакой оценки. Я отлично понимаю, что сейчас хорошая и такая распрекрасная, трудоспособность у меня высокая, всё, что нужно, я сделаю. Но если что-то пойдёт не так, у меня возникнут серьёзные проблемы.
Здоровья хватает, чтобы это тянуть. Правда, дня три мы почти не спали, не выходили из больницы, и мне казалось, что до конца пандемии я не доживу. Одной ночи, проведённой в оте­ле, мне хватило, чтобы восстановиться. Резервы у организма есть.
Мы с мужем не допускаем мысли, что я могу погибнуть: ​у нас трое детей. Стараюсь не размышлять об этом. Не смотрю новости, не вхожу в Интернет. Я закрылась. Людей стала ещё больше любить, мне их ещё больше жалко. Если дочка плачет в телефоне, я не могу разговаривать.
Муж старшей медсестры Лии Ламохиной не захотел, чтобы его жена переехала в гостиницу. Отвёз дочь к бабушке и каждый день встречает супругу с работы.
— У меня ребёнок на видео­связи по нескольку раз в день. Дочка плачет. Душа к ней рвётся. Тяжело, что я просто не могу её обнять. Единственное, что у меня иногда получается, — ​привезти ей подарки. Но мы придерживаемся дистанции. Я не подпускаю близко ни её, ни родителей. Не смогу себе простить, если с ними что-то случится.
У ребёнка была мечта — ​велосипед. Но мы всегда откладывали покупку, считали, что деньги нужно потратить на какие-то другие, более важные вещи. А в «ковидном» отделении у меня появилось чёткое понимание реальных ценностей жизни. Самое главное — ​ребёнок, семья; всё остальное — ​шелуха. Друзья убегут, работа может быть и другая. После одной из смен я заказала велосипед. Видеть визжащего от удовольствия ребёнка — ​счастье. На какое-то время я скрасила её и свои дни.
Медперсонал БСМП считает, что красная зона меняет людей, уходит всё лишнее.
— Когда я в первый раз за полторы недели вышла на улицу, то просто не могла надышаться, насмотреться на город, — ​рассказывает Лия Ламохина. — ​Ритм жизни настолько быстрый, что многих вещей не замечаешь. У меня выдался час-полтора свободного времени. Я просто сидела возле дома на лавочке, каждую минуту ловила. Это большое удовольствие — ​быть здесь и сейчас. ◘

Лента настроения
0 оценили
Какое впечатление произвела на вас эта новость? Поделитесь с нами
Обсудить новость
Партнёрские новости
Всего: 0 комментариев
Чтобы оставлять комментарии Авторизуйтесь
Лента комментариев
Афиша
eyJpdiI6IlNPa1I4dFFnUXo1QSt6VHNjeGhJdmc9PSIsInZhbHVlIjoiNUVBdlFKZW9xQm9rUjU1UnpGamZsRmIxbktLU0ZPYnVwNnBZWDM2eTVDQ1VaRlF5eHFhRU9RYXh5NGo0bm1UWmlmTVJuVGNtd1dtWU1aWTBBUS81Yk9YQlZuV0NEcDZLZXh0WGp2UmlFN29iNjVDZUVPanZjd01ycDBGb2FOR0xiUUFHVERRcURYVlhMVkp3YTE3aHZ4clUzRlZEYkNuc2xoN1htb1ZYMHFWOFVPRTBqVjJNVVJWaGRMbUJveWlXdWUydGMraHpVR2VYUy9KTDRzTDlTRjR4dzVwK2tkUk42UWE4Rnc2REk4c1IxNDRUNFRQWnB6cXRZUElnYkJVVGdtTGFQSmlnM25EdXZUayt4TDREV1VsQ1IvU1pNaVZ0eHQxdlhQa3Y4RFFtVHNFcmRCZUVRQ3BjQzBjb0RYN1NwNEgwQlQ1S3lOamlTdnl0V3Q5RkV2V1J6SE9KdzZLSTl5NnpOUmdLcDVLbWNTTUluQ3cycnFCN2llSisrOThzRkRySEhsdEtLUW1XL0dURW9GaUlYZTE1TmxDNFpRa0JMZjh1TzZ1a0Zmb205dUVjNVhjSU1KZkxybWx5c1NsNFNRUG80dnNNalBobzFmaVBmbWE3NmQ3a1R3N2U5YmVOOGFDMHJ2R3l1cEZnOWRGRS9Mb0txV3NmWldab1VSc3J2M0srRUtQS0p4UkdUZ1k2S0crR1crVDBPb1RTZEJMVTVrZHk4cWxQa3Q1azdWQzdNbmVEUmVSR3JIN1VWSFdMUlZoMTNPY2ZWK3VyL2FYN3U5SUpza25yVENobFg3QzJzcVVGZkM1RDBkRlBmVjQzTDU3QXJxaGdBb0MrOW5DeSIsIm1hYyI6ImVhYWE3MzRkOWMzN2E3MzZlNDY4NTUwNWFlMWNhOGNiMDkwNDk1MGJlOWI1MzFkODc2MzBkM2Y4YjQzZmRhNTAiLCJ0YWciOiIifQ==
eyJpdiI6IkViRTAzTy80UW9yREYyQzVkRGQ1RFE9PSIsInZhbHVlIjoiYVUyeVphMEFjQUh2ZTNKdk9hRDhkTzhjOHZFeFZuUW5ZSlE1SllKQUxwUlNvQTZSVmZVbGRUVnlGUFZYdkFXQXVvSkNybDhlVzArTmdYcjdUOGxIVHFib2ErbGo1amhjOGtUSkJYOGY5K3JPMnM1K29MVUs2OUxucVlicmpyNHNpNElSQ3g5VjBhY0RxYWpObHZJTXczVk41b0Mxd3lHdkFGYkhBQXY4QWhFV3UwYWdvTkdWWWQ1SnI1SG9sbzVLRklmSXpWbG90bWJxMCtGSVlxUHU1czBjeWxnd1d2MElJaGZZTjZNeERpWk9lajhaaVNuWE0wWVVJUVdrZlpBS0lqWFBuSUwvM1pacjdjc2FRSTFScTAyMi9VdVIzenJiZFR0VWMrTHAzTE8ralZpRysyOUdiOEx2bGlvUDlvSGdLOFA5RkgwYWxOUVlyZ1hQakttU2dDdzZSWlJ4OXV1U0xhUmY0MmU5QmwrYWRKZXVHTVNEUVFzRUgyTVhJN2JGa2hGK3JXcmhhVk5URXJxRHF5cU96b0laSTVUeHlzSFcvMi9lTHpOUFN2RVNleUZ0OEE0ZjVrMjFtMFFENTVMVCIsIm1hYyI6ImQ2MTI5Yjk0YWJjYmUxZjJiNWE0ZWQ3NjEwN2QwOWViODdiN2VmNzVkMTQ4NThiNTAyYWM2NGYxOTkyYmI5MTIiLCJ0YWciOiIifQ==