Планета обезьян

В посёлке Лесные Озёра живёт семья КРОПОЧЁВЫХ. Дома они держат пять обезьян. Светлана и Владимир родом из Йошкар-­Олы. Несколько лет назад супруги передали свой бизнес детям и перебрались в наш регион, чтобы посвятить себя… приматам.

— От 70% обезьян владельцы избавляются, когда животным исполняется 4 года, — ​рассказывает Светлана. — ​До этого с ними, как с детьми, тетёшкаются. А тут обезьяна начинает проявлять характер. Одна девушка работала в Cirque du Soleil. После очередных гастролей вернулась домой — обезьяна порвала ей лицо.

Детская мечта

Макака Машка выбегает из вольера и первым делом запрыгивает ко мне на колени. Обезьянка причмокивает, перебирает своими тонкими пальчиками пуговицы, крутится, как юла.
— Она очень любит гостей, — ​поясняет Светлана. — ​Машка вообще уверена, что вы приехали именно к ней.
Остальные животные не торопятся знакомиться. Мотя проходит мимо, не замечая, а вожак стаи Семён смотрит с подозрением. Катюшка вообще предпочла остаться в своём вольере — подумаешь, очередной журналист приехал её снимать. Лёша в этом с Катей солидарен.

Первый питомец — ​Семён — в семью Кропочёвых попал 10 лет назад.
— Это была детская мечта, — ​объясняет Светлана. — ​Я обезьян всегда просто обожала. У меня даже все игрушки были обезьяны: и мягкие, и пластмассовые.
Как ни удивительно, но и супруг, и дети её поддержали.

— У нас семья очень дружная. Когда сын решил стать мастером по татуировкам, ему надо было на ком-­то учиться. Так вот, татуировки появились не только у нас с мужем, но даже у бабушки, — рассказывает Светлана. — ​Ещё когда в Йошкар-­Оле жили, сделали несколько попыток купить примата. Один раз нас обманули — ​деньги взяли, но так никого мы и не дождались. Потом случайно по объявлению купили Семёна. Сейчас-­то я хорошо ­изучила эту кухню. Знаю, что это была контрабанда. А тогда мы искренне верили, что обезьян привезли для цирка. Якобы Семён был самым маленьким, поэтому его не взяли. Мы ехали с великой миссией — ​спасать обезьянку. Купили, привезли домой. И тут оказалось, что ничего-­то мы об обезьянах не знаем. Как их правильно брать, чем кормить. Хотя много об этом читали.

Общаться с приматами и воспитывать их Светлана училась у дрессировщиков, у иностранных приматологов. Теперь своим опытом делится со всеми желающими.

— Многие говорят: обезьяна — ​это такая прелесть! Я слышала даже, что бездетным парам, которые не хотят воспитывать чужого ребёнка, можно завести обезьянку. Ни в коем случае! Это вообще не ребёнок. Даже когда она с ладошку, это обезьяна. Она и прыгает, и скачет, и висит. У них совсем другая психика, они живут совсем по другому укладу. ­Конечно, мы с ними очень похожи. Эти черты проявляются в совместной жизни. Эта такая мини-­копия человека. А в некоторых смыслах они ушли даже дальше нас. Какие-­то вещи до внука, например, надо донести, привить, а обезьяна может сама, глядя на окружающую обстановку, срисовать и мастерски использовать. Но всё равно это животное. Воспитывать его надо совсем иначе. Одной только любовью, лаской — ​муси-­пуси — ​не получится. Иначе всё закончится плачевно. И частенько заканчивается. Поэтому у нас бывает и 6, и 7, и 8 обезьян. И теперь, когда мне пишут, просят совета по содержанию, я в первую очередь всех стараюсь отговорить. Сразу заявляю: «Лучше не заводить!»

Отказники

Светлана считает, что её семье на одной обезьяне надо было вовремя остановиться. Но не получилось.
— Вторая к нам случайно попала. Приятели сообщили, что в Рязани в ужасных условиях содержится животное. Нас попросили забрать на время. Обезьянка Катюшка была опухшей, с пролежнями, геморрой — ​с кулак, не могла сидеть и много ещё чего. Ветеринар назначил сложное лечение. Весь день был расписан буквально по часам: ​таблетки, уколы, массаж со специальными мазями, клизмы, свечи, капельницы, диета. И когда через две недели её захотели забрать, то мы уже не смогли с ней расстаться. Катюша нас полюбила, стала доверять. Почти год провела у нас. Тяжело нам пришлось, жили, не выпуская из рук шприца. А потом у неё случился сердечный приступ. Мы все тяжело переживали её смерть. Неделю из жизни я вообще не помню.

В это время волонтёры выкупили обезьянку Машу в Санкт-­Петербурге и привезли её к нам. Это был грязный, вонючий комок шерсти. Первый порыв — ​отказаться. Но вот уже 6 лет она с нами.
Мока, она же Мотя, тоже попала в дом по стечению обстоятельств. Знакомая семьи поняла, что не сможет держать у себя двух обезьян — ​Моку и Раду. Но пристроить возрастное животное — ​Моте аж 22 года — ​оказалось непросто, обезьяна тут же проявляла характер — ​кидалась и кусалась.
— Её пристраивали три раза, даже в цирк отдавали. Нас отговаривали: «Не берите. Она агрессивная. Злая. Покусала жену дрессировщика», — ​вспоминает супруг Светланы Владимир. — ​В первый и последний раз кинулась на Свету, когда мы ехали домой.

— Надо тут же поставить животное на место и настоять на своём, закрепить свои позиции вожака. Любая, даже самая маленькая обезьяна сильнее человека. У нас всё держится на внутреннем стержне. Они нам доверяют и любят нас. Им в голову не придёт угрожать, кидаться, кусаться. Я вожак, я априори сильнее, я не буду никого бить, унижать, я буду требовать подчинения. Если где-­то пережать, вернуть расположение сложно. Поэтому к нам попадают обезьяны, которые кусают хозяев, и многие продают животных в период полового созревания. Когда свой собственный страх пересилить не получается, справиться с обезьяной становится невозможно. Покусы обезьян ужасны, заживают очень долго. Обезьяна дерётся до последней капли крови. Если при взгляде на животное ты испытываешь страх, оно это чувствует. Спуску никогда не даст. Совместное проживание будет невозможно. Мотя уже 4-й год у нас. Это моя самая лучшая подружка, — ​добавляет Светлана.

В подтверждение её слов Мотя забирается к хозяйке на колени, издавая какие-­то звуки, немного похожие на мурлыканье кошки. Посидев со Светой, Мотя забирается к Владимиру под футболку и затихает.
С Мотей семье пришлось повозиться. Обезьянке делали сложнейшую операцию на глазах. Лечение и реабилитация стоили больше 300 тысяч ­руб­лей. Сейчас один глаз у Моти вообще не видит. Чтобы её случайно не травмировали другие звери, обезьянка-«пенсионерка» спит отдельно от них.

Тёплый дом для обездоленных

— Кроме тех, кто остаётся в силу обстоятельств — из-­за возраста, сложности характера, — у нас было очень много обезьян, которых мы пристроили в хорошие руки. Например, Ева жила больше года. Мы к ней привязались, хорошая обезьянка. Но она принцесса, должна быть единственной в семье. Ревнует, требует внимания. Поэтому с Нового года не с нами. Вообще, мы стараемся побыстрее пристраивать животных. Когда к ним прикипаешь, очень тяжело расставаться, — ​признаётся Светлана.
Сейчас в семье на передержке живёт Лёша, от которого также отказался владелец. Вскоре и он переедет в новую семью. За Лёшей ухаживает только Владимир. Светлана старается лишний раз не подходить к его вольеру, не хочет привязываться.

— У нас возникло желание создать ­некоммерческую организацию владельцев обезьян. Сейчас мы активно работаем над этим. Документы долго готовятся. А вообще, мы решили не ждать от кого-­то помощи и собственными силами построить на своём участке ­тёплый дом с вольерами для животных.­ ­Тогда у нас будет больше возмож­ностей брать на временную передержку бедолаг.
Мы курируем семьи, в которых живут пристроенные обезьяны. Подписываем с ними договор, запрещающий перепродажу. В договоре указано, что нам обязаны отправлять видео- и фотоматериалы по требованию. У питомника и НКО будет больше возможностей эти вопросы регулировать. Мы будем защищены от того, что животные уйдут куда-­то на перекупку, в те же лаборатории. Из лабораторий мы их тоже выкупаем. Например, у нас был резус Кузя.

«Обезьянники»

Представляя обезьян в качестве домашних животных, невольно вспоминаешь советский мультик «Внимание, обезьянка!», в котором маленькие приматы переворачивали всё с ног на голову. Однако в доме Кропочёвых идеальный порядок. На окнах стоят цветы, на столе — ​конфеты. При этом вольеры открыты — ​обезьяны могут спокойно ходить по комнатам. Светлана говорит, что секретов никаких нет, всё это — результат воспитания.
— Но, если уйти и оставить их дома одних, они разнесут всё. Не потому что плохие, хулиганы, а в силу природной любознательности. А что в этом шкафчике, а как это снять, а как это оторвать? Обезьяны должны быть всё время чем-­то заняты. В природе они ищут пищу, спасаются от врагов. А тут у них освобождается масса времени, и чем-­то его надо занять, — ​говорит Светлана.
Устав от моего внимания, обезьянки уселись в вольере и стали смотреть… телевизор. Днём они предпочитают программы о животных, по вечерам — ​сериал «След». Порой приматы ругаются из-­за пульта.
— У меня есть плохая черта — хмурюсь, когда смотрю телевизор. Увидев, что у меня брови сошлись, обезьяны начинаются расползаться, причмокивая. Сначала я думала: да что ­такое! Потом поняла — они видят, что я недовольна, не чувствуют себя виноватыми и начинают показывать гримасу страха, мол, что случилось? Они по-­своему реагируют на всё. Нужно это понимать, слышать и видеть.

Также макаки любят листать книжки и играть в планшете.

— Сёма — мастер по игре во «Фрут Ниндзя». Раньше одним пальцем водил, потом понял, что легче оперировать всей ладошкой. Машка любит ряды по цветам собирать, — ​рассказывает Владимир.
— Огромное количество людей в России и странах СНГ держит обезьян дома, но немногие готовы говорить об этом публично, — ​отмечает Светлана. — ​Если у тебя появилась обезьяна, ты без неё уже не сможешь. Есть собачники, кошатники, а есть любители обезьян. И тут не важен стаж. Некоторые люди держат их и по 15, и по 20 лет, а мозгов как не было, так и нет. Каждая следующая обезьяна ничем не отличается от предыдущей. А кто-то держит год и нарабатывает огромный опыт, потому что есть колоссальное желание понять, услышать и воспитать.

Семён — ​вожак стаи. Он объясняет правила проживания новичкам и выхаживает новорождённых.

Машка любит горошек. Специально для обезьянок Светлана и Владимир разбили огород.

Мотя не ужилась в трёх семьях, кидалась на людей. У Кропочёвых стала тихим и милым созиданием.

Светлана и Владимир КРОПОЧЁВЫ со своими питомцами.