«Курьер»: за и против
На малой сцене Драмтеатра обсудили резонансную постановку.
Премьера спектакля состоялась чуть больше месяца назад, и об этом наша газета уже писала, так что подробно останавливаться на ней нет смысла. Напомню только, что речь идёт о сценической адаптации одноимённой повести Карена Шахназарова, по которой был снят не менее одноимённый фильм с молодыми актёрами в главных ролях и целой россыпью знаменитостей от Олега Басилашвили до Инны Чуриковой, украшающих второй план.
«Культурная революция»
В постановке оказалось много спорных деталей, впрочем, не доведённых до скандальных оборотов. Так что пощёчина общественному вкусу получилась почти беззвучной и едва заметной. Однако появление на сцене главного героя в трусах, его сюрреалистические сны (как будто сны бывают другими), песня Скриптонита в саундтреке и отсылающая к формату ток-шоу сценография всё же внесли в ряды зрителей небольшой раскол. Как сказал заведующий литчастью театра Владимир Карпов, в антракте он услышал весь спектр отзывов — от восторгов до откровенного неприятия, поэтому было решено организовать открытое обсуждение спектакля.
Так что, когда после очередного показа «Курьера» артисты откланялись, а аплодисменты утихли и большая часть зрителей отправилась за своими тёплыми куртками вниз по лестнице, в гардероб, наиболее неравнодушные двинулись наверх, к холодной малой сцене. «Странный спектакль, я ничего не понял», — признался своей девушке молодой человек, поднимаясь вместе с желающей получить ответы публикой.
Обсуждение организовали по модели телепередачи «Культурная революция». Защищать постановку в отсутствие её режиссёра Виктора Стрельченко вызвался главреж театра Владимир Хрущёв, а в роли обвинителя выступил Карпов. Именно «выступил в роли», как подчеркнул сам Владимир Анатольевич, поскольку от собственного имени критиковать спектакль ему не позволяет корпоративная этика. Постирония во всей красе. Ну а зрители превратились одновременно в свидетелей и присяжных.
Обвинение № 1: Устаревший контекст
Владимир Карпов усомнился в том, что сюжет, а вернее, его «обёртка», будет понятна молодому зрителю, на которого в первую очередь и рассчитан спектакль. Слишком уж много по тексту расставлено маркеров 80-х годов. Здесь и иностранный видеомагнитофон, и мещанские мечты о поездках за рубеж и спортивной машине, которые сейчас никому не кажутся совсем уж несбыточными. По мнению Владимира Анатольевича, эти детали вполне можно было бы заменить на современные аналоги без ущерба для понимания смысла.
С такой претензией публика активно не соглашалась. Молодые театралы уверяли, что даже не обратили внимания на «нафталиновые» детали, а переживания персонажей им очень близки. Кто-то даже предположил, что такие нарочитые анахронизмы — осознанный режиссёрский ход, попытка вывести эту историю за рамки любых эпох и превратить её в своеобразную притчу.
Владимир Хрущёв признался, что поставить «Курьера» было его идеей, но Стрельченко подошёл к делу не формально, а пропустил материал через себя, поэтому спектакль получился очень личный и с ярким авторским почерком.
Обвинение № 2: эпос победил драму
Здесь Карпов выступил как филолог, наметив литературоведческий анализ постановки. По его словам, в спектакле оказалось слишком много эпоса, то есть озвученные авторские ремарки убивают динамику, превращая сценическое действие в рассказ о нём.
Это обвинение тоже не оказало на зрителей должного эффекта. А одна из пришедших на обсуждение ценительниц театра провела аналогию с советскими радиоспектаклями:
— Можно даже не смотреть на сцену, а просто слушать. Это очень удобно.
Не знаю, как бы отреагировал на такое заявление режиссёр Стрельченко, но выпад обвинителя был отбит.
Обвинение № 3: артисты говорят в микрофон
Как ни странно, именно такая, казалось бы, чисто техническая претензия нашла у собравшихся самый сильный отклик. По словам Карпова, на спектакль пришло много молодёжи, которая, возможно, впервые оказалась в театре. И когда они станут смотреть другую постановку, то воспринимать произносимый со сцены текст без звукового сопровождения им будет уже тяжело.
— Я привыкла в театре вслушиваться, преодолевать сопротивление, а тут эти микрофоны, — возмущалась одна из зрительниц.
Не готовы к таким новшествам оказались и некоторые актёры.
— Я понимаю, что это режиссёрское решение, но мне было очень непривычно весь спектакль носить эту фитюлечку, — признавался Валерий СМОРОДИН.
Зато телевизионщик с «Ники» этот ход вполне оценил, ведь сам спектакль, поставленный как ток-шоу, требует порой не совсем театрального антуража.
P.S.
Атмосфера, царившая на камерной сцене, почти сразу затянула в обсуждение большую часть зрителей. Почти никто не отмалчивался. В целом диалог оказался на удивление тёплым, публика почти безоговорочно приняла спектакль, а хейтеры «Курьера», видимо, решили приберечь свои эмоции для постов в соцсетях.
Под конец зрителям пообещали, что подобные обсуждения будут устраивать и дальше, по мере появления в репертуаре проблемных постановок. Публика расходилась, продолжая обсуждение.
— Я всё равно ничего не понял, — уже на лестнице, обращаясь к девушке, подвёл итог всё тот же молодой человек.
Зрители с удовольствием включились в обсуждение спектакля.
