На воздушном шаре над Рязанью

Светлана ТЕПЛЯКОВА. Фото Анны ЗОЛОТИНОЙ.

Опубликовано: 12.09.2018 13:03 0 560

Калужский фотокорреспондент Анна ЗОЛОТИНА летала в составе команды «Калуга Аэро».

— Поехать на соревнования я согласилась сразу, но думала, что всё ограничится фотографированием и, может быть, сбором аэростата, — говорит Анна. — Пилот аэростата Артём Бондаренко собрался в Рязань на Международный фестиваль воздухоплавания «Небо России‑2018» и позвал меня. Два человека из его команды не смогли поехать. Упустить такой шанс просто невозможно, я робко надеялась, что меня возьмут и полетать, хотя ужасно боюсь высоты и всегда пытаюсь с этим бороться. Даже залезь на дерево ради красивого кадра для меня подвиг! Была у меня секунда трусливой нерешительности, когда вещи уже собраны, окидываешь прощальным взглядом квартиру и думаешь: «Куда я еду, зачем мне это всё надо?» Но выходишь за порог и шагаешь в неизвестность. Начинаются приключения!

Полёты утром и вечером

— В Рязань мы отправились втроём: Артём, его брат Степан и я. Ехали на машине, в прицепе везли аэростат: корзину, оболочку шара и 4 газовых баллона. Фестиваль длился 6 дней. В программе было не только шоу воздушных шаров, но и соревнования — чемпионат ЦФО. В них участвовала и наша команда.

Вставать приходилось на рассвете. Я ставила будильник на 3 утра. В 4 часа — кофе-брейк, и примерно в 5 мы уже были на поле. Летать можно только утром или вечером. Потому что днём земля прогревается неравномерно и тепловые потоки непредсказуемы — шар может потерять управление: понестись вверх или вниз. Утром такого процесса нет. А вечером земля уже прогрета равномерно, и поэтому можно летать. Если сильный ветер или дождь, полёты могут запретить. На фестивале в один из дней из-за дождя их отменили.

24 шара в небе

— Мне пришлось погрузиться во все тонкости воздухоплавания. Когда я приехала, мне сказали: «Забудь, что ты фотограф, теперь ты член команды». Ранним утром на поле мы вытаскивали корзину, раскладывали шар по ветру, разматывали тросы. Я в этом участвовала. Очень волновалась, главное — всё сделать правильно, ведь в моих руках жизни. Но Артём как опытный пилот всё лично проверял и контролировал.

Стартовали мы от классного места — Рязанского кремля. Мне казалось, нужно большое поле, чтобы разместить столько шаров. Но нет, 24 шара стоят прямо впритык и умещаются не небольшой полянке.
На открытие собралось много народу, вся Рязань стеклась в кремль. Мэра, бывшего калужанина Николая Любимова, не было, хотя я его ждала. И вот настал момент — и старт дан. Все бросились к шарам. Справа, слева шумно заработали горелки, словно драконы на поляне задышали. Так как это соревнования, надо всё делать быстро, практически бегом. Тонкие оболочки аэростатов начинают округляться и, пихаясь толстыми боками, поднимаются в рост. У нас есть буквально полчаса, чтобы наполнить шар и взлететь.

Прожгли дырку

— Наш аэростат назывался «Цапля». Шар наполняется быстро, за минуты, но кто-то должен его держать. Мне сказали: «Встань в створ звездой». И я встала. Физически мне, хиляге, было трудновато, хотя Артём этому удивился. Потом, когда шар немного поднимается, становится легче. В первый же день случилось ЧП — мы прожгли шар, и не без моей помощи.

Дул сильный ветер. Горелки работают, это так красиво, что я не могу не снимать. Руки сами тянутся к фотоаппарату. Артём тоже включил горелку, я стою в створе, держу шар. Когда он немного приподнялся, стало легче. И я одной рукой держу его, а другой снимаю. Вижу, Артём мне что-то кричит и рукой машет. Я ничего не слышу. Думала, он говорит, чтобы я отошла. Отпустила шар, он — раз — и схлопнулся. В тот же момент пламя снизу охватило часть оболочки. Два парня кинулись к нам, стали шар растягивать. Обошлось — подняли! Артём показывает мне: «Видишь эту дырку — твоих рук дело». Надо сказать, что дырка была очень даже приличная, примерно полметра в диаметре… И меня стали мучить угрызения совести, что я накосячила и вообще — можно ли с этой дыркой лететь… И тут Артём говорит: «Залезай в корзину»! Вау! Я быстренько запрыгнула, и мы полетели. А после полёта 4,5 часа сидели со Степаном в поле и штопали шар.

С высоты птичьего полёта

Когда в небо одновременно поднимается несколько десятков воздушных шаров, впечатления непередаваемые! На земле все кричат, машут. Ты взлетаешь и чувствуешь себя героем важного события! Корзина невысокая, но не страшно, наверное, потому что под ногами есть пол. Вокруг такая красота: домики, кремль, катера на реке, купола церквей… Даже городская свалочка, сверкающая склянками и жестянками в лучах заходящего солнца, симпатичная. Всё это становится меньше и меньше, кажется хрупким, игрушечным. Шар плывет, тебя обволакивает состояние надёжности и покоя… Ощущение какого-то домашнего полёта. Все летали на самолёте и видели землю с высоты. Но когда летишь на самолёте, нет такого чувства единения с природой, простора, безграничного пространства. Вспомнила Маленького принца на астероиде Б‑612. Летишь на шаре, будто вечерний осмотр своей планеты проводишь. А она такая симпатичная, трогательная. Очень милая планетка!

1000 метров и выше

— Полёт длится примерно час. Нам надо было выполнять разные задания, например, пролететь пересечение заданных окружностей или сбросить маркеры в определённом месте, отмеченном на поле крестом. Маркер — это лента, заканчивающаяся прикреплённым к ней мешочком с песком. А сброс бывает гравитационный и свободный. Гравитационный — это когда аккуратно свешиваешь с борта корзины маркер и отпускаешь. А свободный — можно размахнуться и бросить как можно ближе к цели. Внизу стоят измерители. Они бегут и ищут маркер. Если не найдут — штраф команде 500 рублей. Фишка в том, что шар летит по ветру и чтобы приблизиться к кресту, надо найти нужную высоту. На разной высоте — разное направление ветра. Максимальная высота — 1000 метров, выше запрещено. Один раз мы её превысили, потому что думали, она измеряется от земли, а на самом деле — от уровня моря. А хочется подняться ещё выше — там может быть нужный нам ветер.

Остановил корзину на ходу

— При приземлении есть правило — из корзины не вылезать, пока не разрешит пилот. Из-за того что в первый день был сильный ветер, садились мы жёстко: бум… ударились, потом бум… опять ударились. Корзину немного наклонило и потащило по земле. Артём кричал: «Держись! Держишься крепко?»

А после второго полёта корзину вообще положило на бок, и мы неслись по земле с приличной скоростью. При этом многие шары уже приземлились. И мне показалось, что до леса оставалось совсем немного, а это плохо: шар могли порвать сучья. И тут к нам бежит парень — пилот из конкурирующей команды — и упирается в корзину, а она тяжёлая: 300 кг. Он пытался остановить её. Пару метров его тащит, но он всё равно держит корзину. Я испугалась, думаю: «Сейчас она его раздавит». Но парень устоял. Прямо героический мужчина, огромной силы — Дмитрий Жохов! Потом Артём сказал, что пилоты всегда помогают друг другу, но обычно хватают корзину сбоку.

Герой книги

— В один из дней у нас не было полётов. И Артём дал мне почитать книжку своего учителя — ветерана воздухоплавания Виктора Горобца. Прямо приключенческий роман: то аэростат три столба снёс, то при посадке Виктор Васильевич вылетел из корзины. Вдруг заходит Артём и говорит: «К нам в гости приехал Горобец». Это было ощущение чуда. Я читаю его книгу, полную приключений, и тут является сам герой романа: материализовался!

Выход из зоны комфорта

— Призовых мест наша команда на фестивале не заняла, но для нас это не было очень важно. Как сказал Артём, они приехали в Рязань поучиться у профессионалов — мастеров спорта, чемпионов России. Это хороший опыт.
Для меня полёт на воздушном шаре стал выходом из привычной зоны комфорта, всё было ново, впервые. Я поначалу не знала, как газовый баллон заправить и вбить координаты в навигационную карту. Подготовка к полёту — это и волнение, и драйв, нервы натянуты. А когда переваливаешься в корзину, просто выдыхаешь, и такое спокойствие наступает… Несмотря на экстремальные моменты, было здорово!

Кстати, Артём приглашает активных людей в свою команду. Меня позвал на следующие соревнования. Возможно, мы ещё полетаем!