Калужским почтмейстером восхищался Пушкин

В прошлые века почту развозили на лошадях с большой задержкой и было принято лично ходить за корреспонденцией в контору. Здесь ступала нога писателей Николая Гоголя и Ивана Аксакова, ссыльных декабристов Гавриила Батенькова и Евгения Оболенского.

Город ящиков

Калуга издревле стояла на перекрёстке древних дорог из Санкт-Петербурга в Москву, Киев и Одессу, поэтому важным городским сословием были ямщики. В «Путешественных записках» академика Василия Зуева, посетившего Калугу в 1781 году, отмечается: «Ямщиков 374 души, которые составляют особую Загородную слободу».

Ещё 19 сентября 1773 года императрица Екатерина II подписала Указ № 586 об учреждении в Калуге губернской почтовой конторы. Заканчивался Указ предписанием:
«… к содержанию денежной казны купить вам для собираемой тамо почтовой суммы сундук с нутреным замком, окованный железом, также для приходящих людей один святой образ, а от здешнего почтамта отпущено вам бумаги, сургуча и прочего по малому числу, а по сколь чего приложен при сём реестр».

Первым калужским почтмейстером императ­рица назначила Петра Сапожникова. Сейчас трудно сказать, где изначально, до постройки двухэтажного каменного здания, располагалась почтовая контора в Калуге. Вероятнее всего, в районе Ямской слободы, близ Московских ворот.

Почтовый дом по образцу

Согласно утверждённому в 1778 году Екатериной II регулярному плану застройки Калуги, архитектором Петром Никитиным было определено нынешнее положение «почтового дома» — на Плац-Парадной площади (ныне площадь Старый Торг, 7), в торце улицы Облупской (ныне Театральной).

В 1782 году было предписано выстроить в Калуге каменное здание почты. Проект, рекомендованный всем губернским городам, был прислан специальной «комиссией о каменном строении Санкт-Петербурга, Москвы и других городов» и выполнен при участии и под руководством известного архитектора И.С. Старова.

Построил здание Калужской почтовой конторы по образцовому проекту в начале 1790-х архитектор Иван Ясныгин.

В Калужской губернской почтовой конторе по штатному расписанию Московского почтамта за 1794 год служащих было 10 человек: из них почтмейстеров — 1, канцелярских служителей — 4, почтальонов — 5. Они обслуживали почти 40 тысяч жителей Калужской губернии.

Именно здесь, рядом со зданием почты, исторически находился нулевой километр для отсчёта расстояния пути до столиц, городов Калужского наместничества и всей Российской империи.

Род Якубовичей

Мало кто знает, что в начале XIX века скромный калужский почтмейстер и мелкопоместный дворянин Андрей Фёдорович Якубович (1776–1842) оставил заметный след в русской литературе. С 1817 года он жил со своей семьёй в Почтовом переулке, в доме № 2 (ныне улица Кропоткина, 2). За свой счёт он подготовил сборник «Древние русские стихотворения», известный как песни Кирши Данилова. Так, в 1804 году впервые в истории фольклористики появились в печати подлинные записи русских былин и исторических песен, которыми восхищался русский поэт Александр Сергеевич Пушкин и особо ценили писатели, литературоведы и языковеды.

Жена почтмейстера Екатерина Лукьяновна Якубович была сестрой лицейских друзей Пушкина — Цавла и Михаила Яковлевых, которые часто гостили в доме сестры в Калуге, крестили её детей в церкви Покрова «на рву», стоящей рядом на площади.

Андрей Фёдорович Якубович являлся членом литературного кружка в Калуге, который издавал сборник «Калужские вечера». А вот его родной сын — Лукьян Андреевич Якубович ( 1805–1839) — стал поэтом и печатал свои стихи в журналах «Сын Отечества», «Современник» и «Отечественные записки». В историю он вошёл потому, что побывал на квартире великого поэта на Мойке за три дня до его дуэли. Пушкин очень любил Якубовича, который впоследствии одним из первых в день его смерти напечатал некролог в «Северной пчеле»: «Россия обязана Пушкину благодарностью за 22-летние заслуги его на поприще словесности».

А вот как о Якубовиче отзывались современники: «Весёлый, разбитной малый, круглолицый, румяный, кудрявый. Отставной офицер. Наивный и беззаботный, всегда начинённый журнальными новостями и сплетнями. Сильно пил. От литературы он не получал ничего, потому что тогда не только за стихи, но и за прозу платили только избранным. Жил уроками русского языка. Говорят, что, когда он умирал на чердаке в каморке в Семёновском полку, к нему пришло известие, что умер его дядя, оставивший ему в наследство более трёхсот душ».