«Наша профессия – это жизнь человеческого духа»

Заслуженного артиста России Сергея Борисовича ЛУНИНА знает в Калуге любой, кто хотя бы раз в жизни был в театре. Есть, конечно, в репертуаре Калужского драматического театра спектакли, где не занят этот ярчайший актёр…
— Сергей Борисович, если бы, скажем, в ресторане незнакомые люди спросили вас о профессии, что бы вы сказали?
— А я никогда не представляюсь по профессии. И, думаю, нормальному человеку наплевать, чем я занимаюсь.
— Пользуетесь ли своей узнаваемостью и популярностью?
— Скажем так: стараюсь не злоупотреблять (смеётся).
— Одна моя коллега, узнав о нашей предстоящей встрече, воскликнула: «Он гений!» Вы гений?
— Гении опережают время, идут на шаг впереди. А я, мне кажется, стараюсь идти в ногу со временем. Ничего нового, ничего такого, чего до меня не было, ещё не сделал… Я профессиональный актёр. Кстати, редко слышу комплименты, поскольку меня окружают в основном воспитанные люди. А гений — это громкое слово, которое не стоит лишний раз употреблять всуе.
— А кто для вас актёры-гении? Парочку имён можно?
— Евгений Павлович Леонов, Евстигнеев, Ульянов… Их много! Однако присутствие мысли или профес­сионализма можно почувствовать, а присутствие гения никак не ощутимо.
— Вы начали работать в Калужской драме 29 лет назад. Что изменилось за эти годы внутри театра?
— Всё изменилось. Буквально всё. Нет тех актёров, нет тех режиссёров, нет тех зрителей… Это не значит, что я ностальгирую по прошлому. Отнюдь. Да, мы были молоды и дерзки! Но я помню дни, когда на сцене было больше людей, чем в зале. А нынче радостно играть при аншлагах!
— Довольны ли сегодняшним зрителем?
— Не всегда. Сейчас можно сказать, что калужский зритель, воспитываемый годами, существует на самом деле. Но мы сами его и развратили вот этими лёгкими комедиями. Конечно, зритель должен и отдохнуть, повеселиться. Но хочется, чтобы больше было зрителя тонкого, умного, мыслящего.
— Чего не хватает?
— Серьёзного разговора со зрителем. Его должно быть значительно больше, чем развлекухи. А это прежде всего классика. Мы же репертуарный театр. Это обязывает ко многому.
— Сергей Борисович, почему искусство, в том числе и театр, сотни лет пытается сеять доброе-вечное, а люди продолжают воевать, уничтожать друг друга?
— Видимо, не на всех людей театр действует положительно… Да и, как мне думается, те, кто нацелен на уничтожение, в театр не ходят. А может быть, их больше впечатляют отрицательные герои, талантливо, с любовью сыгранные актёрами (улыбается).
— Порой бывает невозможно в человеке отделить внешнее от внутреннего. Один орёт, злится, а в самый трудный момент протянет руку помощи. Другой сюсюкает, а потом предаёт…
— Приведу пример. Малый театр. Заходит со служебного входа великий Бабочкин (исполнитель роли Чапаева. —  Прим. авт.), а по театру — уже слух, что он пожаловал: все разбежались, попрятались. Боятся попасть под горячую руку. А Жаров заходит — все к нему кидаются. Хотя оба были очень порядочными людьми и не раз приходили другим на помощь. А беда как раз приходит оттуда, откуда её и не ждёшь. Вот и с людьми то же самое. От него вроде бы не ждёшь плохого, а он вдруг — раз — и сподличал.
— Ваша новая роль Тевье что вам дала? Сделала она вас лучше? Можно сказать, что вы изменились?
— Безусловно. И даже не в том дело, что пьеса блистательная. Эта роль изменила моё амплуа. Раньше меня эксплуатировали как актёра, исполняющего острохарактерные роли с комедийным уклоном. Мне и самому это нравится. А тут социальный герой! Это то, к чему меня тянул мой художественный руководитель Виктор Иванович Коршунов. И вот теперь только, спустя почти 30 лет, я вернулся к тому, с чего начинал и чему учился.
Очень радуюсь своему новому прорыву. Благодарен Анатолию Бейраку за то, что доверил мне эту роль! Ведь мы, выпускники Щепкинской школы Малого театра, умеем всё!
— Играете или пропускаете роль через себя?
— И через себя пропускаю, безусловно. Иначе как можно донести роль до зрителя? Я общался со своим руководителем курса до последних его дней. Как-то Виктор Иванович позвонил (я был вот здесь, в этой своей гримёрке) и сказал: «Помни, Серёжа, наша профессия — это жизнь человеческого духа». И я стараюсь не забывать этого.
— Когда смотрел «Поминальную молитву», ощутил, насколько вы глубоко верующий человек. Однако не видел вас на открытии синагоги…
— Я очень рад за калужскую еврейскую диаспору, что она наконец-то обрела свой дом, изначально для неё и строившийся (улыбается). Однако сам-то я непоколебим в вере своих предков. Я человек крещёный в православие. Мы делали этот спектакль с огромным уважением к русскому, украинскому и еврейскому народам. Была конкретная установка режиссёра — уйти от штампов, как внешних, так и речевых. Мы пытались рассказать притчу, историю людей. Если хоть в какой-то мере нам это удалось, я безмерно рад.
— Во время работы режиссёры могут довести вас до слез?
— До слёз нет. Я же не кисейная барышня. Суть профессии в том, чтобы выполнить любую поставленную режиссёром задачу. Даже если я с ней не согласен. Или предложить своё понимание.
— С какими режиссёрами интересно работать?
— С теми, у которых есть несколько вариантов прочтения. Тогда и у меня возникают разные ассоциации и пути их решений. В таком поиске может родиться истина.
— Можете довести режиссёра до отчаяния своим видением роли?
— Упаси Бог! Режиссёров так мало! Их беречь надо!
— Великий Енгибаров сказал, что у клоуна не должно быть чувства юмора, иначе он бы умер от смеха над собой…
— Он пошутил, наверное (улыбается). Чтобы зритель смеялся или плакал, надо на сцене быть предельно собранным.
— Вот уже более года театр живёт без главного режиссёра — Александра Плетнёва. Как?
— Сложно. Что-то ещё играем… Что-то уходит… Вот списали «Плоды просвещения». Сошёл «Ревизор». Грустно это. Не хватает его очень. С ним ушло из театра что-то неповторимое. Ушла душа. Но нам безумно повезло, что он у нас был! Конечно, из актёров, учеников, музыкантов, которых он нашёл и привёл, Плетнёв не выветрится никогда. Но кабинет его за стенкой, в котором он дневал и ночевал, пуст… Он был настоящим главрежем. Там (кивает в сторону кабинета) всегда бурлила жизнь. Любому он был рад. Обязательно с кем-то что-то обсуждал. Я заходил к нему чуть ли не каждый день. Теперь вот тоже советуюсь (над зеркалом висит знаменитая фотография Плетнёва работы В. Коропоткина. — Прим. авт.). Сегодня пришёл пораньше, чтобы поговорить с директором Александром Анатольевичем Кривовичевым, как нам помочь маме Александра Борисовича поставить достойный памятник. Мы с ней вчера по телефону говорили. Тяжело ей… Это даже больше не родным надо, а нам.
— Чем заполнен досуг актёра Лунина?
— Очень люблю природу. Пилю, колочу — строю деревянную избу-сруб в русском стиле.
— С печкой, с баней?
— Обязательно! Пока только возвёл дом под крышу. Впереди — внутренняя отделка.