Сергей Шафраненко: «Работа в «Мираже» чуть не стоила мне жизни»
Пройдя семь кругов музыкального ада, известный калужский музыкант оказался в театральном раю.
Пройдя семь кругов музыкального ада, известный калужский музыкант оказался в театральном раю.
В музыкальной среде Шафраненко всегда считался одним из самых авторитетных аранжировщиков. А хороший аранжировщик — это царь и бог. Таких музыкантов крайне мало в стране, не говоря уже о маленькой Калуге.
Он вырос в музыкальной семье. Мама была завучем брянского музыкального училища, отец — худруком филармонии. Изначально Сергей учился на пианиста, но в казанскую консерваторию поступил на дирижерско-хоровое отделение. И в советские, и в постсоветские времена Шафраненко никогда не сидел без дела. И если не работал в филармонии, клубе или ресторане, то занимался аранжировками творений своих коллег-музыкантов.
Сделал невозможное
У главрежа калужской драмы Александра Плетнева к музыкантам вообще личностно-трепетное отношение. Людей, умеющих играть и сочинять музыку, он просто и по-режиссерски любит. Когда произошло знакомство Плетнева и Шафраненко, режиссер бредил постановкой пьесы Охлобыстина и Сукачева «Дом Солнца», где по его задумке должна была звучать достаточно сложная рок-музыка 70‑х годов. Перед Сергеем была поставлена практически невыполнимая задача — научить играть актеров. Как ему это удалось — он не понимает до сих пор.
Спектакль произвел фурор, и в первую очередь — живой музыкой! По сей день «Дом Солнца» собирает аншлаги. А в театре появилась профессиональная рок-группа «Люди». Сегодня ее состав несколько изменился. Теперь вместе с Сергеем играют настоящие музыканты: барабанщик Руслан Моисеев, контрабасист и бас-гитарист Дмитрий Винокуров. Из прежнего состава остался только неуправляемый актер и виртуозный гитарист Григорий Бирюлин, он же — Солнце. Совсем недавно состоялась премьера спектакля «Сирано де Бержерак», где одна из главных ролей у группы «Люди». А мы решили вспомнить былое.
Гастроли закончились аварией
— Я приехал в Калугу в 1983 году. Сначала работал в клубе железнодорожников, через полтора года — в ресторане «Теремок» в Анненках. Играли все подряд, выбирали репертуар из того, что предоставляла наша советская действительность.
В «Орионе» я оказался, когда старая группа «умерла», но название и бухгалтерия остались. По документам — «Орион». В творческом плане группа ничего собой не представляла: композитор написал, музыканты разучили и сыграли. Неинтересно, но о творчестве я тогда и не помышлял — была веселая, разгульная, бесшабашная жизнь.
В «Орионе» стали играть Юрий Кондратьев, Сергей Шафраненко, Александр Мостовой, Игорь Щербаков, Дмитрий Матюхин, Борис Колесов. Собрались хорошие, профессиональные музыканты, но совершенно не понимали, что делать. Мы должны были поехать в Москву на фестиваль, а вместо этого отправились на Северный Кавказ, в Пятигорск… Зачем поехали с хеви-металом — непонятно. Потом — в Белоруссию. Тоже непонятно, зачем: там вовсю процветала попса, а мы им – метал. В дороге, под деревней Червень, перевернулись – хорошо, что все живы остались. Тогда был жуткий гололед, водитель гнал — спешил на день рождения дочери. Помню крик, автобус — раза три кубарем… Я ничего не понимаю: бензин сверху льется, кто-то орет, кто-то из автобуса кого-то вытаскивает. Дима Матюхин как спал, прислонившись к окну, так и вывалился с этим стеклом, продолжая спать на земле. Это был знак — все, ребята, завязывайте! И все закончилось.
За «Мираж» обещали убить
— Была у меня и эпопея с левым «Миражом». В начале 90‑х по стране колесило сразу несколько «Миражей». Совершенно посторонние люди делали деньги на имени — набирали музыкантов и окучивали города, собирая стадионы. И вот как-то раз — звонок: «Серега, приезжай!» И я поехал с левым «Миражом» на Украину, в Сумы. После концерта сидим в гостинице, вдруг — стук в дверь. Открываю — и утыкаюсь глазами кому-то в солнечное сплетение. Поднимаю голову — стоит мужик: голубые глаза, короткая стрижка, и с ним — девушка. Я почему-то запомнил, что на ней были ботинки с железными носами. Спрашивают: «Где ваш администратор?» А наш администратор с деньгами буквально за 5 минут до их прихода из гостиницы смылся. Нас трогать не стали. Было сказано: «К музыкантам пока претензий нет — только к организаторам. Но если вы дадите еще хоть один концерт, мы вас отстрелим прямо на дороге!» А у нас как раз планировался концерт на стадионе в Чебоксарах: билеты проданы, отменить ничего нельзя. Решили рискнуть! Вот это был концерт! Как последний раз в жизни!
Потом в гостинице я пошел за деньгами. Картина такая: в номере сидит администратор, свет выключен, горит только настольная лампа, которую он прикрыл полотенцем, — «спрятался», чтобы его никто не увидел! И в этой полутьме выдает деньги. Потом говорит: «Так, пацаны, а теперь — кто как может…» Мы добрались до Сухиничей, там два дня отсиживались и только потом в Калугу попали.
Единственный вариант
— Прошли годы, я стал размышлять: «Что сделал? Ничего не добился! Что ближе? Выбирай!» Хотелось, чтобы нас запомнили как музыкантов, способных на первостепенное творчество, а не быть в 28‑м эшелоне, исполняя, например, ритм-энд-блюз и т. д. Мне стали попадаться европейские хард-роковые группы современного плана (норвежцы, шведы — шикарные команды). Это нравилось! Это — настоящее. Скандинавские лады, европейская гармоническая структура. Все сходилось к тому, что единственный приемлемый вариант — какой-то рок… А потом случился спектакль «Сирано де Бержерак». И это окончательно меня убедило: я пойду по этому пути. Великолепная суперпрофессиональная музыка композитора Натальи Голубевой, пропущенная через души и руки музыкантов. Получился, по-моему, очень хороший продукт. Хотелось бы продолжить эту тему. И совершенно не нужно иметь своих продюсеров. Потому что есть продюсер — театр. И есть возможность делать то, чего не сделаешь на концерте.
Сергей Шафраненко в «Орионе» 80-х годов.
В музыкальной среде Шафраненко всегда считался одним из самых авторитетных аранжировщиков. А хороший аранжировщик — это царь и бог. Таких музыкантов крайне мало в стране, не говоря уже о маленькой Калуге.
Он вырос в музыкальной семье. Мама была завучем брянского музыкального училища, отец — худруком филармонии. Изначально Сергей учился на пианиста, но в казанскую консерваторию поступил на дирижерско-хоровое отделение. И в советские, и в постсоветские времена Шафраненко никогда не сидел без дела. И если не работал в филармонии, клубе или ресторане, то занимался аранжировками творений своих коллег-музыкантов.
Сделал невозможное
У главрежа калужской драмы Александра Плетнева к музыкантам вообще личностно-трепетное отношение. Людей, умеющих играть и сочинять музыку, он просто и по-режиссерски любит. Когда произошло знакомство Плетнева и Шафраненко, режиссер бредил постановкой пьесы Охлобыстина и Сукачева «Дом Солнца», где по его задумке должна была звучать достаточно сложная рок-музыка 70‑х годов. Перед Сергеем была поставлена практически невыполнимая задача — научить играть актеров. Как ему это удалось — он не понимает до сих пор.
Спектакль произвел фурор, и в первую очередь — живой музыкой! По сей день «Дом Солнца» собирает аншлаги. А в театре появилась профессиональная рок-группа «Люди». Сегодня ее состав несколько изменился. Теперь вместе с Сергеем играют настоящие музыканты: барабанщик Руслан Моисеев, контрабасист и бас-гитарист Дмитрий Винокуров. Из прежнего состава остался только неуправляемый актер и виртуозный гитарист Григорий Бирюлин, он же — Солнце. Совсем недавно состоялась премьера спектакля «Сирано де Бержерак», где одна из главных ролей у группы «Люди». А мы решили вспомнить былое.
Гастроли закончились аварией
— Я приехал в Калугу в 1983 году. Сначала работал в клубе железнодорожников, через полтора года — в ресторане «Теремок» в Анненках. Играли все подряд, выбирали репертуар из того, что предоставляла наша советская действительность.
В «Орионе» я оказался, когда старая группа «умерла», но название и бухгалтерия остались. По документам — «Орион». В творческом плане группа ничего собой не представляла: композитор написал, музыканты разучили и сыграли. Неинтересно, но о творчестве я тогда и не помышлял — была веселая, разгульная, бесшабашная жизнь.
В «Орионе» стали играть Юрий Кондратьев, Сергей Шафраненко, Александр Мостовой, Игорь Щербаков, Дмитрий Матюхин, Борис Колесов. Собрались хорошие, профессиональные музыканты, но совершенно не понимали, что делать. Мы должны были поехать в Москву на фестиваль, а вместо этого отправились на Северный Кавказ, в Пятигорск… Зачем поехали с хеви-металом — непонятно. Потом — в Белоруссию. Тоже непонятно, зачем: там вовсю процветала попса, а мы им – метал. В дороге, под деревней Червень, перевернулись – хорошо, что все живы остались. Тогда был жуткий гололед, водитель гнал — спешил на день рождения дочери. Помню крик, автобус — раза три кубарем… Я ничего не понимаю: бензин сверху льется, кто-то орет, кто-то из автобуса кого-то вытаскивает. Дима Матюхин как спал, прислонившись к окну, так и вывалился с этим стеклом, продолжая спать на земле. Это был знак — все, ребята, завязывайте! И все закончилось.
За «Мираж» обещали убить
— Была у меня и эпопея с левым «Миражом». В начале 90‑х по стране колесило сразу несколько «Миражей». Совершенно посторонние люди делали деньги на имени — набирали музыкантов и окучивали города, собирая стадионы. И вот как-то раз — звонок: «Серега, приезжай!» И я поехал с левым «Миражом» на Украину, в Сумы. После концерта сидим в гостинице, вдруг — стук в дверь. Открываю — и утыкаюсь глазами кому-то в солнечное сплетение. Поднимаю голову — стоит мужик: голубые глаза, короткая стрижка, и с ним — девушка. Я почему-то запомнил, что на ней были ботинки с железными носами. Спрашивают: «Где ваш администратор?» А наш администратор с деньгами буквально за 5 минут до их прихода из гостиницы смылся. Нас трогать не стали. Было сказано: «К музыкантам пока претензий нет — только к организаторам. Но если вы дадите еще хоть один концерт, мы вас отстрелим прямо на дороге!» А у нас как раз планировался концерт на стадионе в Чебоксарах: билеты проданы, отменить ничего нельзя. Решили рискнуть! Вот это был концерт! Как последний раз в жизни!
Потом в гостинице я пошел за деньгами. Картина такая: в номере сидит администратор, свет выключен, горит только настольная лампа, которую он прикрыл полотенцем, — «спрятался», чтобы его никто не увидел! И в этой полутьме выдает деньги. Потом говорит: «Так, пацаны, а теперь — кто как может…» Мы добрались до Сухиничей, там два дня отсиживались и только потом в Калугу попали.
Единственный вариант
— Прошли годы, я стал размышлять: «Что сделал? Ничего не добился! Что ближе? Выбирай!» Хотелось, чтобы нас запомнили как музыкантов, способных на первостепенное творчество, а не быть в 28‑м эшелоне, исполняя, например, ритм-энд-блюз и т. д. Мне стали попадаться европейские хард-роковые группы современного плана (норвежцы, шведы — шикарные команды). Это нравилось! Это — настоящее. Скандинавские лады, европейская гармоническая структура. Все сходилось к тому, что единственный приемлемый вариант — какой-то рок… А потом случился спектакль «Сирано де Бержерак». И это окончательно меня убедило: я пойду по этому пути. Великолепная суперпрофессиональная музыка композитора Натальи Голубевой, пропущенная через души и руки музыкантов. Получился, по-моему, очень хороший продукт. Хотелось бы продолжить эту тему. И совершенно не нужно иметь своих продюсеров. Потому что есть продюсер — театр. И есть возможность делать то, чего не сделаешь на концерте.
Сергей Шафраненко в «Орионе» 80-х годов.
