Чернобыль нам еще аукнется

Так выглядел третий и четвертый энергоблоки летом 1986 года.

Накануне 22-й годовщины чернобыльской катастрофы мы встретились с калужанами, работавшими на ЧАЭС после взрыва на четвертом энергоблоке.


Мы «хватали» в 10 раз больше допустимого
Михаил ВАЦУРА, член калужской городской общественной организации инвалидов Чернобыля «Мужество».
— Я приезжал в Чернобыль два раза в 1987 году — в июне и в ноябре-декабре. Меня направили от организации, где я работал, — монтажно-строительного управления (МСУ-93). Мне был тогда 41 год. Работал бригадиром-монтажником на третьем и четвертом энерго­блоках. Четвертый блок, который взорвался, мы полностью бетонировали, закрывали. На третьем делали ремонт. Работали в три смены, без выходных. До 1987-го дозиметры были японские — когда где-то «превышало», для жизни было опасно, они пищали, и все бежали назад. А когда начали делать кровлю на четвертом энергоблоке, их заменили на советские. Нам выдавали по два дозиметра — «таблетку» и «карандаш». «Таблетка»-накопитель показывала, сколько ты получил за месяц, а «карандаш» — сколько за смену. И если по накопителю я получал 64 рентген, то по «карандашу» — 8,5. Но доза по накопителю ни в каких документах не фиксировалась, зато отмечалась доза по «карандашу». А ведь с «карандашом»-то мы не все время ходили, его оставляли в бункере. На территории станции работали кто три часа, а кто и пару минут — смотря на каком объекте. Бывало, разрешалось работать  две минуты, так мы, пока доходили до места, уже дозу «хватали». Дозиметрист говорил: «Я знаю только, что за этой дверью 20 рентген, дальше ничего не могу сказать». А мне нужно было пройти в следующее помещение, например, через мостик. Под ним пропасть 30 метров, не меньше. Ну что делать? Шли. И «хватали»  в 5-10 раз больше допустимого. Понимаете, мы люди не сегодняшние, а старой закалки, о себе не беспокоились. Ни о чем мы тогда не думали. Нам просто сказали: «Надо Родину защищать». А надо — значит, надо.

От радиации спасали лимоны и водка
Анатолий ЧЕРЫКОВ, председатель калужского городского отделения региональной общественной организации «Союз «Чернобыль».
— Лечить ликвидаторов я поехал в мае 1989-го. Я был тогда старшим лейтенантом медицинской службы, работал в Челябинске. Никакого романтизма, ложного патриотизма не было. Просто пришло предписание генерал-лейтенанта, и я ответил: «Есть!» Радиационный фон в Чернобыле был тогда ничуть не ниже, чем сразу после аварии. Первые недели глаза у меня и остальных вновь прибывших были красные, как при конъюнктивите, в горле першило. Потом полегче стало.
Через меня проходили тысячи тех, кого в народе называли «партизанами» (призванные на военные сборы через военкоматы. — Ред.). Им было от 30 до 45. У каждого свой букет болезней, которые там вылезли наружу.  Четвертый энергоблок был закрыт, но «фонило» оттуда здорово. На ЧАЭС я выезжал еженедельно, а то и два раза в неделю. На территории был санпропускник: приходили туда, снимали с себя чистую (если можно так сказать, ведь мы жили в 9 километрах от станции) одежду, надевали нижнее белье хэбэшное, робы, башмаки специальные, респираторы.  После работы всю спецодежду бросали там, мылись, а когда приезжали в часть, все проходили ­доз­­контроль. Бывало, что  руки-ноги у людей «звенели». На территории станции ходить надо было по железобетонным дорожкам (их называли «просвинцованный бетон»), а кто-то, может быть, рот открыл, шлеп мимо — и «потащил» рентгены… Тем, кто «хватал» больше 50 рентген, полагались выплаты, реабилитационное лечение в клинике, бесплатная путевка в санаторий. Но руководство этого страшно боялось — зачем лишние траты?
Соблазнов, конечно, было много. Благодатный край, лето, кругом абрикосы, сливы, яблоки как с картинки — понятное дело, хочется попробовать. Жара несусветная, а тут Припять рядом — естественно, хочется искупаться. В респираторе жарко — охота снять. Самое ужасное, что был бесшабашный народ, который все это делал. Сколько раз им говорил: «Не сейчас вам все это аукнется, а через много лет!» Некоторые даже, по-моему, не соображали, куда они ехали. Спрашиваю: «А вы зачем сюда приехали?» «Как зачем?» — отвечают. — Деньги зарабатывать!» Я говорю: «На что? На доски гробовые?»
Кормили нас, конечно, как на убой, даже красную и черную икру давали. Приехал академик Чазов, тогдашний министр здравоохранения, сказал: «Лучший радиопротектор — лимоны и алкоголь». Народ воспринял это как руководство к действию. Пили, конечно, горилку и водку, хотя известно, что лучше всего — красное сухое вино. Но официальная версия: Чернобыль — «зона трезвости».

справка «Перекрестка»
По данным Калужской научно-практической конференции 2006 года, посвященной проблемам Чернобыля, в результате катастрофы на ЧАЭС подверглись  радиоактивному загрязнению 10 районов Калужской области:

•  Жиздринский, 
•  Ульяновский, 
•  Хвастовичский, 
•  Людиновский,  
•  Думиничский, 
•  Кировский, 
•  Козельский, 
•  Куйбышевский, 
•  Мещовский, 
•  Перемышльский.

Это 16 % территории области (81000 человек).
Радиоактивные вещества, попадая в организм, могут накапливаться в определенных органах  и стать источником внутреннего облучения. Последствия радиации сказываются через  десятки лет.
Так, рост онкологических заболеваний  за 20 лет  составил на 100 000 человек:
 в Жиздринском  районе — 24,8 %,
 в Ульяновском — 49,1 %,
 в Хвастовичском — 57,9%.

обидно
О людях, которые во­шли в списки ликвидаторов, инвалидов Чернобыля, государство стало забывать.
— Выплаты, которые положены, мизерные, мне, например, еще за 2006 год не проиндексировали, — говорит член КГООИЧ «Мужество» Раиса ГАМАЮНОВА. — Бесплатные лекарства чернобыльцы сейчас не получают. Путевок в санаторий приходится ждать по восемь месяцев. Группы инвалидности снимают. Ликвидаторов, удостоенных государственных наград, заставляют собирать документы и подтверждать свой статус. Многие вопросы приходится решать через суд.
Благо остались льготы для чернобыльцев по оплате за коммунальные услуги на федеральном уровне,  а для инвалидов Чернобыля — и на федеральном, и на региональном.

В 2002 году художником Владиславом Горецким была написана икона «Чернобыльский Спас»:
рядом с ликами святых живые и мертвые чернобыльцы — ликвидаторы аварии на ЧАЭС.