"После нас хоть потоп" или к чему приводит наша привычка жить одним днем.

Что наводит меня на такие мысли? 
Ммы часто возвращаемся к главной нашей беде — катастрофическому вымиранию населения. И вот государство вроде бы озаботилось тем, что для выхода из глубокого демографического кризиса россиянам нужно срочно нарожать детей. Назначили материнский капитал, увеличили детские пособия. Но тут же уперлись в другие проблемы, до которых у власти руки еще попросту не дошли. Ведь одно дело — родить ребенка, совсем другое — вырастить, воспитать. Только деньгами здесь не отделаешься.
Когда в середине 80-х я с семьей вынужден был перебраться из Алма-Аты в Москву, по соседству с нашим домом оказалось четыре садика. Мы с женой просто выбрали тот, который нам понравился больше, и без всякого блата отдали туда младшего сына. Однако сегодняшним родителям такое даже и не снилось. Тысячи ребятишек стоят на очереди в детские сады: мест на всех попросту не хватает. Куда же все вдруг подевалось?Детей-то ведь больше не стало.

Видимо, когда наступили смутные 90-е, многие, в том числе и чиновники, решили, что наступил конец. В результате у нас распродали или перепрофилировали все, что только можно было. Никто не думал, что появятся следующие поколения. Все жили одним днем. И эта русская привычка проявилась повсеместно.
В прошлом году я был в Кисловодске. Популярный, красивый курорт. Но свернешь с центральной улицы, отойдешь метров на 10 в сторону и видишь заброшенные, разгромленные санатории. Когда-то это были чудесные просторные корпуса с величественными колоннами. А сегодня там полная разруха: окна выбиты, крыши текут, внутри все разворовано местными жителями. Чтобы восстановить корпуса, потребуются миллиарды.

Можно ли было избежать подобного разорения?
Конечно, просто поселить в эти здания несколько порядочных семей и разрешить им бесплатно жить там, а взамен поддерживать хотя бы минимальный порядок и не позволять вандалам выворачивать паркет, крушить мебель... Но видимо, тогда у людей, отвечавших за эти объекты, и мысли не возникло, что здания еще когда-то понадобятся. Зато сегодня прямо по соседству со столь красноречивыми памятниками нашей безалаберности красуются новые дома отдыха, совсем недавно построенные израильтянами. Из российских туристов там теперь выкачивают огромные деньги, которые могли бы оставаться в нашей стране.
Причем я еще могу понять, когда разваливались крупные оборонные предприятия: госзаказа практически не стало, сводить концы с концами больше не получалось. Но почему в Калуге, где я периодически бываю у друзей, так же внезапно развалился молочный комбинат, снабжавший сухим молоком 40 стран, мне совершенно неясно.

Как непонятно и то, почему многие наши сограждане даже в быту ведут себя так, словно живут в России последний день. Далеко ходить за примерами не надо: как только пришла весна, сразу же из-под снега полез весь тот мусор, которым мы постоянно себя окружаем. Приезжаешь в самые прекрасные уголки — все загажено: полюбуйтесь, мол, здесь был Вася. Пляжи летом тоже захлебываются в дерьме, малыши режут ноги о разбитые бутылки. А когда я ехал в тот же Кисловодск, с ужасом наблюдал, в каком состоянии находятся придорожные насыпи. И эти «пейзажи» у нас повсеместно. Раньше такое мне доводилось видеть только в Северной Африке. Но где завтра будут жить дети людей, для которых подобная картина в порядке вещей? На одной большой свалке?

Какую землю мы оставим после себя?
Похоже, этот вопрос мало кого волнует. Причем философия, побуждающая жить одним днем, распространена и в современном российском бизнес-сообществе, которое, казалось бы, должно быть куда более прогрессивным. Большинство моих знакомых предпринимателей так и мыслят: создать бизнес, довести его до какого-то момента, а потом выгодно сплавить иностранным покупателям — и дело с концом.
Недавно один мой товарищ решил продать свою газету. К нему тут же подкатились отечественные скупщики-спекулянты. Обещали смешные по сегодняшним меркам деньги, но быстро. Разумеется, мой знакомый от их услуг отказался, отдав предпочтение немцам, которые заплатили ему гораздо больше. У меня же вдруг возник вопрос: почему иностранцы не жалеют средств на подобные приобретения, а потом еще и вкладывают огромные в нашем понимании суммы в развитие этих проектов?

И тут меня осенило. Ведь и сам я дальше, чем на 10 лет, обычно ничего не планирую. Мы просто не имеем такой традиции. В отличие от европейцев у нас нет ощущения, что создаваемое нами сегодня — это навсегда и будет работать не только на нас, но и на наших детей, внуков...
Причем эта философская подоплека распространяется на все сферы вплоть до государственной политики. Здесь можно в тысячный раз вспомнить нефть, лес и другое сырье, которое Россия гонит за границу, не думая о минимальной перспективе. И международные отношения, когда в результате поспешных, непродуманных действий мы сдаем собственные позиции, в придачу теряя старых друзей. И многое, многое другое. Такое ощущение, что ни у кого и мысли нет о завтрашнем дне.

Откуда у нас такая черта?
В какой-то степени она является историческим наследством русского народа. Достаточно вспомнить одну характерную деталь. Наши предки жили в основном в деревянных городах, которые повсеместно то и дело выгорали дотла. Всякий раз при этом людям приходилось заново отстраивать дома, а с ними и весь свой быт. Или же недолговечные строения попросту ветшали, быстро приходили в негодность. В результате лет через 100 их все равно приходилось сносить, чтобы заменить на новые. Европа же тем временем жила в каменных домах, которые переходили от поколения к поколению. И внуки сохраняли это наследие дедов, ощущая незыблемость существующего жизненного уклада.
Не говоря уже о том, что русские на протяжении своей истории постоянно подвергались всевозможным социальным катаклизмам. В результате само ощущение недолговечности всего, что нас окружает, практически въелось в нашу кровь.
Последние десятилетия лишь закрепили эту уверенность. Встав с ног на голову в 1917-м, а затем снова взбаламутившись в 1990-е, жизнь до сих пор не вернулась в нормальное русло. И в условиях постоянной перестройки всерьез полагаться на что-либо просто нельзя. Можно ли, к примеру, после денежных реформ верить нашим дензнакам? А банкам? Или Правительству? И это тоже объясняет, почему мы живем одним днем.

Но помимо серьезного отпечатка, наложенного на нас нашей историей, есть и еще один важный момент: мы привыкли, что всего у нас очень много, и думаем, что так будет всегда. А потому можно смело расходовать природные богатства, не заботясь о завтрашнем дне. Авось не пропадем, на наш век хватит и детям останется! На самом же деле сегодня становится все более очевидным: ничто не вечно — ни нефть, ни газ, ни вода, ни чистый воздух... И эти богатства надо беречь, а параллельно искать альтернативные способы развития экономики.
У меня складывается ощущение, что Путин в последнее время старается переломить сложившуюся психологию. Бюджет у нас впервые разрабатывается на три года. Программу по снижению естественной убыли населения составляют с прицелом на 2025-й. Энергетические проекты тоже ориентированы на дальнюю перспективу. И это правильно. Нужно понимать, что сегодня мы должны закладываться на десятилетия вперед, начиная с детских садов и заканчивая глобальными планами вроде намеченного строительства дорог на всей территории страны. Только тогда можно на что-то рассчитывать. Иначе не будет у нас ни решения демографической проблемы, ни современной промышленности, ни нанотехнологий. И известная русская поговорка «А там хоть трава не расти» того и гляди обернется страшной правдой.
Александр ЛАПИН.