Анатолий Бейрак: "Я отказываюсь снимать сериалы"
Московский режиссер рассказывает о своей работе в Калужском драмтеатре.
«Троица» Бейрака
Анатолий Бейрак уже несколько лет успешно сотрудничает с Калужской облдрамой. На сцене театра с успехом идут два спектакля – «Дорогая Памела» и «Венецианские близнецы», поставленных московским театральным режиссером. В ближайшее время к ним добавится третий — пьеса Островского «Без вины виноватые». Премьера состоится уже 7 апреля. Кроме того, вместе с главным режиссером нашего театра Александром Плетневым Анатолий Бейрак будет ставить «Сирано де Бержерака» Эдмона Ростана. Все это, а также Международный день театра, который мы отметили на прошлой неделе, и стало поводом для нашей встречи.
Авторы злые и добрые
— Анатолий Александрович, а как началось ваше сотрудничество с Калугой?
— Дело в том, что мы с главным режиссером Калужского театра Александром Плетневым давно знакомы, еще со времен его учебы в ГИТИСе. Он поставил «Трехгрошовую оперу» в театре имени Волкова в Ярославле, где я тогда работал. Александр Борисович пригласил меня поставить спектакль в Калуге. Я согласился.
— Это своеобразная прививка русским психологическим театром. Кроме того, выбор связан с актерами. В спектакле заняты замечательные артисты: Надежда Васильевна Ефременко, Евгений Николаевич Сумин, Михаил Алексеевич Кузнецов, Елена Геннадьевна Соколова, Дмитрий Денисов, Валерий Смородин, Леонид Клец, Анна Сорокина.
Это такая густонаселенная пьеса. В ней мы ничего не меняем, не пытаемся делать концептуальный спектакль. Пытаемся поразмышлять, как сегодня можем сыграть Островского.
Режиссура — вообще, я считаю, понятие вторичное. Первичны всегда замысел и автор. Недаром раньше автора всегда вызывали после спектакля. Все настоящие драматурги прежде всего — замечательные режиссеры. Они уже, когда пишут, видят, как все будет выглядеть на сцене.
Есть добрые драматурги, есть злые. Шекспир, например, очень добр: он позволяет «топтаться» на нем как хочешь, осовременивать себя. Хотя, с другой стороны, шекспировский текст бывает невероятно сложно слышать, когда происходит такая подмена.
А вот Чехов — не добрый, он не любит интерпретаторов, а уж Александр Николаевич Островский не терпит этого вообще! Поэтому мы решили просто посуществовать внутри Островского.
— Я знаю, что вместе с Плетневым вы решили ставить «Сирано де Бержерака»…
— Это замечательное произведение. Как «Король Лир» или «Гамлет». Сейчас идет работа над музыкой, хореографией, сценографией. Это будет большая работа.
История Сирано — интересная и сложная. К тому же она очень сегодняшняя.
— Вы работаете в Московском театре имени Гоголя. Там что-то ставите?
— В театре имени Гоголя совсем недавно выпущен спектакль «Дураки на периферии» Андрея Платонова. Это была мировая премьера недавно найденной пьесы великого писателя. Потрясающий язык у этой пьесы. Ставил спектакль главный режиссер Сергей Иванович Яшин, я ему помогал в реализации.
Нужны усилия и воля
— В какой культурной среде вы живете, то есть, какую музыку слушаете, какие фильмы смотрите?
— Я кино не смотрю, я нахожусь внутри. Мне много раз предлагали снять сериал, но я отказываюсь, хотя это и очень хорошие деньги. Но я не смогу соответствовать этому уровню и не понимаю, что там делать. Сам жанр мне непонятен – это не эпопея, не картина жизни. Просто много серий люди друг за другом ходят, и большинство эпизодов можно выкинуть без ущерба. Мои приятели снимают сериалы, но это же смотреть невозможно, о чем я им постоянно говорю.
Сериал — это частный случай, а художественное произведение не может быть частным случаем, оно должно нести в себе определенный заряд, воспроизводить картину мира. А от сериалов у зрителя девальвируется отношение к актерскому труду. Когда в кадре существуют живые люди, он понимает, что актеры играют, а когда он смотрит эту телелабуду, то перестает их уважать. Девальвируется и отношение к искусству в целом. Оно становится коммерческим проектом, продуктом, роман — текстом, стихи — вообще непонятно чем. Причем это скатывание само по себе происходит, без чьего-то злого умысла, а просто от желания срубить деньги.
Чтобы организовать что-то стоящее, что-то придумать, нужны усилия и воля. А их нет. И, естественно, ответственности за качество тоже нет.
Анатолий Бейрак уже несколько лет успешно сотрудничает с Калужской облдрамой. На сцене театра с успехом идут два спектакля – «Дорогая Памела» и «Венецианские близнецы», поставленных московским театральным режиссером. В ближайшее время к ним добавится третий — пьеса Островского «Без вины виноватые». Премьера состоится уже 7 апреля. Кроме того, вместе с главным режиссером нашего театра Александром Плетневым Анатолий Бейрак будет ставить «Сирано де Бержерака» Эдмона Ростана. Все это, а также Международный день театра, который мы отметили на прошлой неделе, и стало поводом для нашей встречи.
Авторы злые и добрые
— Анатолий Александрович, а как началось ваше сотрудничество с Калугой?
— Дело в том, что мы с главным режиссером Калужского театра Александром Плетневым давно знакомы, еще со времен его учебы в ГИТИСе. Он поставил «Трехгрошовую оперу» в театре имени Волкова в Ярославле, где я тогда работал. Александр Борисович пригласил меня поставить спектакль в Калуге. Я согласился.
В калуге - замечательный театр с хорошей труппой, - считает режиссер Анатолий Бейрак
— Похоже, что сотрудничество сложилось. А почему для следующей постановки вы выбрали Островского?— Это своеобразная прививка русским психологическим театром. Кроме того, выбор связан с актерами. В спектакле заняты замечательные артисты: Надежда Васильевна Ефременко, Евгений Николаевич Сумин, Михаил Алексеевич Кузнецов, Елена Геннадьевна Соколова, Дмитрий Денисов, Валерий Смородин, Леонид Клец, Анна Сорокина.
Это такая густонаселенная пьеса. В ней мы ничего не меняем, не пытаемся делать концептуальный спектакль. Пытаемся поразмышлять, как сегодня можем сыграть Островского.
Режиссура — вообще, я считаю, понятие вторичное. Первичны всегда замысел и автор. Недаром раньше автора всегда вызывали после спектакля. Все настоящие драматурги прежде всего — замечательные режиссеры. Они уже, когда пишут, видят, как все будет выглядеть на сцене.
Есть добрые драматурги, есть злые. Шекспир, например, очень добр: он позволяет «топтаться» на нем как хочешь, осовременивать себя. Хотя, с другой стороны, шекспировский текст бывает невероятно сложно слышать, когда происходит такая подмена.
А вот Чехов — не добрый, он не любит интерпретаторов, а уж Александр Николаевич Островский не терпит этого вообще! Поэтому мы решили просто посуществовать внутри Островского.
— Я знаю, что вместе с Плетневым вы решили ставить «Сирано де Бержерака»…
— Это замечательное произведение. Как «Король Лир» или «Гамлет». Сейчас идет работа над музыкой, хореографией, сценографией. Это будет большая работа.
История Сирано — интересная и сложная. К тому же она очень сегодняшняя.
— Вы работаете в Московском театре имени Гоголя. Там что-то ставите?
— В театре имени Гоголя совсем недавно выпущен спектакль «Дураки на периферии» Андрея Платонова. Это была мировая премьера недавно найденной пьесы великого писателя. Потрясающий язык у этой пьесы. Ставил спектакль главный режиссер Сергей Иванович Яшин, я ему помогал в реализации.
Нужны усилия и воля
— В какой культурной среде вы живете, то есть, какую музыку слушаете, какие фильмы смотрите?
— Я кино не смотрю, я нахожусь внутри. Мне много раз предлагали снять сериал, но я отказываюсь, хотя это и очень хорошие деньги. Но я не смогу соответствовать этому уровню и не понимаю, что там делать. Сам жанр мне непонятен – это не эпопея, не картина жизни. Просто много серий люди друг за другом ходят, и большинство эпизодов можно выкинуть без ущерба. Мои приятели снимают сериалы, но это же смотреть невозможно, о чем я им постоянно говорю.
Сериал — это частный случай, а художественное произведение не может быть частным случаем, оно должно нести в себе определенный заряд, воспроизводить картину мира. А от сериалов у зрителя девальвируется отношение к актерскому труду. Когда в кадре существуют живые люди, он понимает, что актеры играют, а когда он смотрит эту телелабуду, то перестает их уважать. Девальвируется и отношение к искусству в целом. Оно становится коммерческим проектом, продуктом, роман — текстом, стихи — вообще непонятно чем. Причем это скатывание само по себе происходит, без чьего-то злого умысла, а просто от желания срубить деньги.
Чтобы организовать что-то стоящее, что-то придумать, нужны усилия и воля. А их нет. И, естественно, ответственности за качество тоже нет.
Лента комментариев
Афиша
