И все потом покатило!

С Доцей мы виделись редко, но каждая встреча была для меня Песней.

В далеких, не очень сытых 90‑х я почему-то решил, что музыкой смогу заработать больше, чем журналистикой. Взял на работе месячный отпуск, из дома — кофр с гитарой и отправился в Берлин примерять на себя роль уличного шансонье.

Отчаяние

Облом случился сразу же, в день моего приезда. Площади, скверы и подземные переходы кишели стрит-сингерами всех рас и национальностей. Места, более или менее пригодные для творческого самовыражения за деньги, были заняты и, как выяснилось, расписаны по часам. Одни музыканты сменяли других. Причем уровень бродячих виртуозов был необычайно высок и поражал разнообразием: от пилы, балалайки и виброфона до струнных квартетов, джазовых трио, мексиканских мариачи и монгольских горловиков. Договориться с полтавчанами, правившими бал в русско-украиноязычной среде, мне не удалось. Одним словом, уличный музыкальный конвейер категорически меня отверг. Проорав пару часов, как ошалевший, никому не нужный кот, в самом шумном месте, возле какого-то торгового центра, и заработав 7 марок, сорвал голос, озяб, оголодал и впал в отчаяние.

И тут совершенно неожиданно увидел на стене крошечное объявление: «Сегодня и завтра в Берлине — фестиваль «Белые ночи». Список участников: «Телевизор», «Опасные соседи», «Санкт-Петербург»… и, о Боже, «ДДТ»!

Спасение

Оставшиеся полдня носился по враждебному городу в поисках дислокации российских рокеров. Я нашел это место. С невысокого виадука наблюдал за тем, как в крохотном дворике крохотного концертного зальчика Вадим Курылев, Андрей Муратов, Андрей Васильев и Доца отдыхали, потягивая пивко, закусывая фисташками. Посторонних охранники за ограду не пускали. Но гитарный кофр сыграл свою роль.

— Привет, Игорь! — заискивающе-радостно прошептал я за спиной земляка.

Доца повернулся, и мой фейс отразился в его «каплях». Он сдвинул очки с переносицы. Смерил меня удивленно-озорным взглядом.

— Оп-па! Саня? — прищурившись, ошарашил, как всегда, безапелляционно, по-Доцевски: — В Питере только что виделись. В Москву на концерт целую армию из Калуги привез. И здесь опять ты?! Нигде от тебя не спрячешься… Один хоть? — и заглянул мне за спину. — Никак с пулеметом? — Он улыбнулся, разглядывая потертый фанерный футляр 70‑х годов: — Война-то уже закончилась давно.

«ДДТешники» дружно хихикнули.

— Ну, чего замер? Расслабься! Садись уже… Не! Иди за пивом, у меня еще лимит не закончился. Вот тебе талончик. И еще на пару кружечек хватит. — Он достал из кармана загадочные картонки с печатями: — Живем!

Конечно, двумя кружками (как выяснилось, то был музыкантский паек от организаторов) дело тогда не закончилось. Это была настоящая рок-тусовка «с дымом и коромыслами». Рок-фестиваль, однако!

Ночь в «Эспланаде»

Иерархия, как я тогда узнал, существовала и в этой среде свободных художников. Организаторы-комсомольцы поселили музыкантов «ДДТ» в шикарном отеле «Эспланада». Шевчук жил в отдельном номере, выше всех. Доца этажом ниже делил номер с Вадимом Курылевым (ну, как положено: барабанщик с басистом). Другие группы расселили в каком-то хостел-общежитии типа студенческого. Концерт закончился за полночь. Музыканты желали «продолжения банкета». Курылев с лозунгами о равенстве, братстве и справедливости отправился тусить вместе с развеселым большинством. А меня Доца забрал с собой.

Так, неожиданно и незаслу­женно, впервые я вкусил прелести гастрольной жизни рок-звезды в номере «люкс» пятизвездочного немецкого отеля с мятной конфетой на подушке, музыкальным унитазом и утренним шведским столом. Правда, спать пришлось недолго: почти до рассвета просидели мы с Игорем в гостиничном буфете. Болтали обо всем, пока не прикончили взятую им за чумовые бабки бутылку «Белой лошади». Как было хорошо!

Сделал, как он велел

— Да ты не падай духом, Фалалей! — сказал Доца тогда на прощание. — Будь понаглей, ты же журналист. Приходи первым, расчехляйся и пой! И ни на кого не обращай внимания. Они поймут, что никуда от тебя не деться. И все у тебя будет ништяк.

Как он сказал, так я и сделал. И вместо месяца пробыл в Берлине два. Через пару недель пел уже не на улицах, а в гаштетах и кафе. И даже один раз в консульстве — на дне рождения жены какого-то русского посла.

P. S. Последний раз Доца прилетал с «Чижами» в Калугу в начале этого года. Как всегда, зал Турбинки был переполнен. Как всегда, калужане устроили своим любимцам овацию и кричали: «Мы обожаем тебя, Доца!» На следующий день я приехал проводить Игоря. Впереди был Брянск. Вечно в дороге. Он сам выбрал себе такую бродячую жизнь. Впервые уехал на гастроли из Калуги, когда ему было 15.

Мы сидели в его гостиничном номере, а он не выпускал из рук планшетник. Все следил за событиями на Украине. Очень переживал. За всех. Даже за тех, кого не знал. Доца родился на Западной Украине, считал себя калужанином и был влюблен в Питер, в котором прожил большую часть жизни. Он любил мир и рок-н‑ролл.

Светлая-светлая тебе память, дорогой Человечище! Наш Доца! В свои 61 ты так и не стал старым.

Самые важные новости Калуги и области. Оперативно, интересно, объективно. Подписывайтесь на наш телеграм канал @kp40ru.