Папа считал девятое мая вторым днем рождения

Сын врага народа
— До войны  отец жил в Брянске, работал электриком в депо. В 1936 году женился на прекрасной девушке Лиде. Отец безумно любил нашу маму и страшно ревновал ее: бывало, проберется под окно телефонной подстанции, где она работала, и, затаившись, долго наблюдает за своей Лидочкой. В семье появились дети-погодки — мои старшие сестра и брат.
Летом 1938 года арестовали нашего деда. Михаил Солонов, как сын врага народа, был исключен из комсомола и уволен из депо. Чтобы прокормить семью, он ходил работать на мельницу за пятнадцать километров от города! А в любимое депо ему так и не суждено было вернуться.

В броневагоне — как на подлодке
— Отца призвали на фронт 3 июля 1941-го и сразу зачислили в особый дивизион бронепоездов. Он попал на так называемый БРВ-2 (броневагон-2). До войны их изготовили всего пару — первый немцы разбомбили на подступах к Ленинграду. Отцовский броневагон был размером с железнодорожный, а по сложности электрохозяйства скорее напоминал подводную лодку. Это электрохозяйство папа и обслуживал. Забавно, что даже смотровой механизм на БРВ-2 чем-то напоминал перископ подлодки!
Перед командой броневагона поставили задачу: молниеносно врываться на линию фронта, открывать огонь и так же быстро, чтобы не успел засечь противник, возвращаться назад. Их боевая машина могла проехать даже там, где были разрушены рельсы: они ставили временные пути — и вперед!
Отец служил на всех участках фронтов, где было возможно наступление немцев.  В октябре 1941-го БРВ-2 был под Москвой. Когда фашисты уже подходили к Сталинграду, их подразделение отправили в степи за Волгой. А однажды перебросили на Калининский фронт для прорыва блокады Ленинграда.

Судьба его хранила
— Папа рассказывал, что фашистские самолеты все время охотились за БРВ-2, но никак не могли в него попасть. А одному все-таки удалось загнать бомбу под днище броневагона. Представляете, эту махину подняло взрывной волной метра на четыре, тряхануло, но броня была такой крепкой, что броневагон остался цел. Зато многие из тех, кто находился внутри, получили ранения, а командир погиб. Отца только слегка контузило, хотя стоял он рядом с командиром. До вечера отлежался в санбате. Чувствует: не может вздохнуть. Тут врач подсуетился, налил стопочку — сразу дыхание вернулось.
Какая судьба охраняла отца — не знаю, но и из другой переделки он вышел невредимым. Под Сталинградом фашисты бомбили нещадно, но были передышки. Во время одного такого затишья папа с другом решили отдохнуть и прилегли на траве. И надо ж было такому случиться, чтобы какая-то «шальная» мина взорвалась в полуметре от головы отца! Осколки разлетелись в разные стороны. Один попал в голову папиного друга и буквально снес ему полчерепа, а отцу всего  лишь распороло сапог…

Воевал не за награды
— Когда началось масштабное наступление советских войск, необходимость в работе БРВ-2 как-то отпала сама собой. Про то, как встретил Победу, папа подробно никогда не рассказывал, но 9 Мая всегда считал вторым днем рождения.
Должна была начаться война с японцами, и их дивизион спешно перевели в Москву для переформирования и отправки к местам боевых действий. Но до Дальнего Востока отец так и не доехал: Япония капитулировала.
В ноябре 1945 года папа был демобилизован. Как начал он войну старшим сержантом, так в этом звании ее и закончил. И награда у него всего одна — медаль «За Победу над Германией». А все потому, что беспартийному сыну врага народа они не полагались. Когда отца в очередной раз вычеркнули из списка представленных к орденам и медалям, он сказал: «Я воюю не за награды!»

Любимый дядя Миша
— В начале декабря 1945-го папа приехал в Калугу, где оказалась его семья. До пенсии проработал на заводе КЗАМЭ: с семиклассным образованием он сделал карьеру от электрика до старшего инженера завода. Отец очень доброжелательно относился к людям, и они отвечали ему тем же. Все, кто знал папу, называли его просто и ласково — «дядя Миша».
В 50-е годы заводские рабочие не раз избирали отца депутатом городского и областного совета. Когда пытались продвинуть кого-то из партийных, они кричали: «Хотим дядю Мишу!»
Папа был и председателем товарищеского суда, и народным заседателем в областном суде.
Однажды там рассматривалось дело об убийстве. Оказалось, что подсудимый пошел на преступление из-за куска сала и трех рублей. Этот случай потряс отца  до глубины души. Ему пришлось подписать смертный приговор. Но мучился он страшно. Помню, как папа пришел в тот день домой: руки трясутся, ни о чем больше думать не может и только повторяет: «Я лишил человека жизни, а этого никто не имеет права делать». После того случая отец сложил с себя полномочия народного заседателя.

Он всегда со мной
— Папы нет  в живых уже 16 лет, но он всегда в моих воспоминаниях.
Хотя нас у отца было трое, я чувствовала себя его любимицей. Папа мне прощал многое из того, что не прощал другим. Когда болела, всегда знала: вылечит отец. По вечерам у нас был ритуал: папа сидел у огня и читал нам книги.
А еще он прекрасно играл на гитаре и пел. Ко мне часто приходит светлое воспоминание из детства: отец с матерью сидят рядом и под гитару поют «Темную ночь»…
Записала Лилия БУЛАЕВСКАЯ.