Фоторепортаж: как изнутри выглядит калужский СИЗО

На месте СИЗО на улице Николо-Козинской в Калуге хотят построить жилой комплекс. Такие планы недавно озвучил губернатор Анатолий АРТАМОНОВ. Но пока изолятор еще работает, там побывали журналисты «Калужского перекрестка».

Признаюсь, меня сразу поразила чистота и отсутствие резких запахов пота и грязного белья. Ведь перед тем, как туда отправиться, редактор рекомендовал взять нюхательные соли - от спертого воздуха можно потерять сознание. Оказалось, что вентиляционная система работает. Осматривая помещения, я на какой-то момент забыла о том, где нахожусь. СИЗО – что-то среднее между общагой и больницей. В реальность меня быстро вернули решетки на окнах и охрана на каждом этаже…

На входе нас встречала очаровательная девушка. Ее отделяло толстое стекло. Девушка попросила предъявить документы, а также выключить телефоны. Причем и то и другое мы отдали ей. Вообще, женщин здесь работает достаточно много. Привлекает достойная зарплата, перспектива служебного роста и другие социальные льготы.

Пройдя через металлоискатель, мы попали на территорию следственного изолятора.

- В тюрьму есть только два въезда и выезда, - объясняли нам сотрудники СИЗО. – Вся территория обнесена высоким забором, через который ни пролезть, ни перепрыгнуть.

Пока мы осматриваемся, нам рассказывают историю СИЗО.


- Если бы не было этой тюрьмы, не было бы и Калужской губернии. В те времена, чтобы получить статус губернии, нужно было иметь в городе театр и тюрьму, - рассказывает начальник пресс-службы УФСИН России по Калужской области Александр ЗАЙКО. – Пришлось срочно ее строить.

Тюрьмы возводили рядом с рекой, так как по ней доставляли преступников. Существует легенда о том, что в этом старом здании до сих пор сохранились тайные ходы, ведущие к Оке.


В следственном изоляторе содержатся несовершеннолетние, женщины и мужчины, ожидающие суда. Пока суд не докажет обратное, все они невиновны, но потенциально опасны для общества. Одновременно здесь может содержаться 714 человек, сейчас - 638.


Первым делом мы идем к дежурному – в сердце СИЗО. Именно сюда привозят заключенных, здесь находится пункт управления изолятором.

- Открытие каждой двери фиксируется - везде стоят датчики, - объясняют нам сотрудники СИЗО. – Видеонаблюдение ведется за обстановкой в корпусах: как передвигается спецконтингент, как сотрудники несут службу, своевременно ли делают обход. Вся информация заносится в журналы, затем анализируется. Видео хранится, в любой момент его можно просмотреть.

Сейчас в СИЗО активно внедряется система видеонаблюдения. Частично камеры заменяют людей.

- Все идет к тому, чтобы в каждой камере появились видеокамеры: сотруднику не придется ходить и смотреть в глазок. Есть и обратная связь, - рассказывает начальник учреждения Роман КОТАРЕВ. - У нас работает система видеоконференцсвязи. Она позволяет подследственным, не выезжая за пределы СИЗО, присутствовать на судебном заседании. Это снижает затраты - не надо никуда человека везти. Каждый день проводятся видеоконференции с областным и с верховным судами. Подследственный видит состав судей, а судьи видят его.

В дежурной висит стенд с фото и краткой информацией о тюремной «элите». За этими людьми особый контроль, так как они либо подозреваются в особо тяжких преступлениях, либо склонны к суициду или побегу.

- Это профилактический учет, - поясняет сотрудник СИЗО.

- Сколько крови за этими людьми! Вот самый колоритный - господин Р., - с этими словами нам показывают одну карточку. – Подозревается в убийствах трех человек, один из которых  - сотрудник полиции.

Вынимают еще несколько карточек, с которых на меня смотрят совсем юные лица: 93-го, 94-го годов рождения.

- А вот эти подозреваются в совершении насильственных действий в отношении несовершеннолетних, - поясняют мне. - Их тоже на особый учет, чтобы с ними  ничего не сделали. Ведь иногда спецконтингент к ним предъявляет претензии… А вот этот дедушка – ему за 70, еле ходит, подозревается в изнасиловании внучки.

На каждом посту есть альбом с такой «элитой». Каждый сотрудник не только знает их в лицо, но и то, где находится спальное место каждого. Раз в 15 минут проверяется, что эти люди делают.



Свидания разрешаются два раза в месяц. Длятся они до трех часов.


Длительные свидания – до трех дней - положены осужденным. Они здесь тоже есть, это работники хозотряда.

- Это наши помощники, электрики, швеи, рабочие столовой – люди, поддерживающие жизнедеятельность следственного изолятора. В хозотряд попадают лишь те, кто имеет первую судимость, - пояснили нам. – Как правило, у них небольшие сроки. Они на хорошем счету. У них есть шанс на условно-досрочное освобождение.

Сейчас в хозотряде 60 человек.  

- Их жизнь немного напоминает армейскую, - считают сотрудники СИЗО. - Свободного времени мало, работы много.


И живут они в отдельном блоке, в комнате а-ля казарма: длинный коридор, двухъярусные кровати в ряд.




- Меню составляется с учетом калорийности каждого блюда, - поясняет начальник СИЗО.

В день нашего визита заключенных кормили в обед гороховым супом, солянкой с сосисками и киселем.

Отправляемся в новый корпус, который построен два года назад. Здесь содержатся женщины и несовершеннолетние.

- Есть категория людей, которые не могут вместе содержаться, – рассказывает начальник СИЗО. - Женщины отдельно от мужчин, ранее отбывавшие - от ранее не отбывавших. Условно говоря, убийцы отдельно от воров. Раньше с этим была большая проблема: всего один изолятор, постоянно переполненный. Сейчас их два, второй находится в Людиново.


Новенький 4-этажный корпус напичкан видеокамерами. Пока идем по коридору, нам рассказывают, что раньше «народной статьей», по которой в основном сажали,  была кража, теперь – наркотики.


Когда-то красная полоса на двери камеры означала, что в ней находится ВИЧ - инфицированный. Сегодня – люди, за которыми нужен особый контроль.

- Среди тех, кто употребляет наркотики, много ВИЧ-инфицированных, - рассказывает Александр Зайко. – У нас есть собственная иммунолаборатория. Большинство людей только здесь узнают, что у них СПИД. Раньше с такими отказывались вместе сидеть, было страшно. Сейчас люди более информированы.

Прежде чем попасть в камеру, заключенные отправляются в карантин. В течение трех дней их осматривают врачи и психологи. За это время проводится полная диагностика состояния здоровья. И только после этого принимается решение, в какую камеру поместить.

- Сложнее всего найти общий язык с несовершеннолетними, - рассказывает психолог Елена Николаевна.

Именно психолог решает, уживутся ли заключенные друг с другом. Ведь в 80 камерах - разная степень комфортности: есть на 2 человека, а есть и на 11.

- Тот, кто впервые попадает, зачастую испытывает тюремный стресс – стены следственного изолятора, камер давят. У многих психика не выдерживает: кто-то начинает плакать, у других повышается нервозность, тревожность. Бывает, заключенным страшно выходить на свободу. После длительного срока пребывания они не знают, как общаться, как себя вести.

Иногда новички на первом «свидании» с психологом симулируют психические отклонения.

- Но они ловятся на каких-то моментах. Стоит только задавать вопросы в процессе их «полета», и выясняется, что в начале говорят одно, потом забывают и начинают рассказывать совершенно другое. Некоторые настолько профессионально симулируют, что выяснить это могут только психиатры.

Мы подходим к женской камере, и я обращаю внимания на странное приспособление: труба, не труба - такое есть в нескольких местах.


Как оказалось, в случае нападения охранник должен бросить туда ключ.


Из женской камеры вывели двух заключенных – на вид им не больше тридцати лет. Женщины при полном параде – накрашены, причесаны.  Одна пытается заговорить с охранником, в этот момент становится видна верхняя челюсть, и я замечаю, что у нее практически нет зубов.

Мы заходим в светлую камеру. Здесь есть горячая вода, отопление, телевизор, туалет и даже вытяжка. Скажу честно, в роддоме условия, в некотором смысле, хуже: один туалет на весь этаж.

Как рассказали охранники, некоторые женщины только в СИЗО начинают за собой ухаживать: мыться, причесываться. Одежду они сами не стирают – есть прачечная. Зимой в случае необходимости теплую одежду заключенным выдают, а вообще они здесь носят все свое – домашнее.

Поскольку в СИЗО содержатся подростки, есть и учебный кабинет.


Тревожная кнопка – специфика учреждения.

- В последние годы подростков лишь в крайних случаях заключают под стражу, - рассказали нам.

Ну и напоследок мы побывали в карцере – одиночной камере, куда попадают за различные нарушения.





В Калужском следственном изоляторе сидели диссиденты, которых впоследствии меняли на американских разведчиков, министры, депутаты. В ночь на Новый, 2000 год из него сбежали 8 заключенных. В старом здании ложками вырыли подкоп. Но гулять на воле долго не пришлось – через 5 дней всех вернули в изолятор.

Частенько с балконов рядом стоящих зданий пытаются перекинуть запрещенные предметы. Но охрана и датчики срабатывают четко. Единственные, кто может безнаказанно пробраться на территорию тюрьмы, - котята, но их тут же находят и пристраивают в добрые руки.

Как бы не был осовременен изолятор, какие бы условия не создавались для заключенных,  стены, действительно, давят. Когда мы вышли «на свободу», даже дышать стало легче.

В СИЗО нам сообщили, что сейчас решается вопрос о переносе изолятора в новое место. Чтобы проект реализовать, потребуются немалые средства.

Фото: Любовь КОРШУНОВА и пресс-службы УФСИН России по Калужской области.