«Я научилась узнавать людей по глазам»

Будущий медик Ксения Двойнева уже месяц работает санитаркой в самом эпицентре борьбы с COVID‑19 — ​в инфекционной больнице.

Пришла она туда, увидев объявление в Интернете.
Ксения — ​калужанка, но сейчас живёт с мужем в Туле. Когда начался карантин, приехала к родным. Из-за того что в разных регионах введён разный режим и Тула закрыла въезд и выезд, Ксения может общаться с мужем только по телефону.
— Если он приедет ко мне в Калугу, а потом вернётся домой, ему придётся 2 недели сидеть на карантине, — ​говорит Ксения. — ​Поэтому увидимся, когда в Туле снимут ограничения. 

— Как он принял ваше решение пойти работать с коронавирусными больными?
— Сначала удивился: «Зачем тебе это надо?» Но потом отнёсся с пониманием.
А вот мама сразу меня поддержала. Она бы не поняла, если бы я упустила такую возможность, такой опыт. В моей семье много медиков. Мама — ​фельдшер 1-й категории на «Скорой помощи», двоюродная сестра — ​фельд­шер в перинатальном центре, двоюродный брат учится на фельдшера. И обе мои прабабушки — ​фармацевты, участвовали во Второй мировой войне. Одна из них дошла до Берлина, имела офицерское звание — всегда на передовой, на пунктах переливания крови, в санчасти.

— Поэтому вы тоже решили продолжить ­медицинскую династию?
— Да, но не сразу. Сначала я закончила юридический факультет Тульского государственного университета. Закончила с отличием. Поработала по специальности и поняла, что это не моё. Меня всегда тянуло в медицину. Поступила в Туле в медколледж, сейчас учусь на втором курсе.

— Трудно было устроиться на работу в «инфекционку»? 
— Я увидела объявление в Интернете, что туда требуются санитарки. Никаких сомнений не было, тем более что в колледже мы работаем с больными пневмонией, с бронхолёгочными заболеваниями. Практика в больнице — ​ огромный опыт! 29 апреля я пошла в Центр Спид, заполнила документы, подписала договор (он заканчивается 30 июня). Со мной провели инструктаж. Потом позвонили, сказали, что 4 мая у меня первая смена. 
Когда в 8 утра я села в автобус № 71, оказалась рядом с девочкой из своей смены. Она учится на врача, сейчас на 3-м курсе. Мы сразу разговорились. С коллективом мне вообще повезло. Все очень ответственные, дружелюбные, помогают друг другу. Видна отдача людей! Часто приходится сталкиваться с мнением, что к пациентам медики относятся безразлично. Но мои коллеги работают с реальной отдачей. От многих слышу в свободное время: «Пойдём, вдруг надо помочь чем-то». Просто рвутся в бой. И это молодые девчонки и парни. Нет таких, кто бы отлынивал.

Выход в открытый космос
— Противовирусный костюм похож на скафандр космонавта. Какие ощущения, когда надеваешь его?
— Когда в первый раз надела костюм, волновалась. Это действительно было, как выход в открытый космос. Видела только тёмный коридор — очки сразу запотели, вообще не понимала, куда иду. Как ёжик в тумане. Думаю: какая большая больница, какие лабиринты! Было очень не по себе. Запотевшие очки, со всех сторон закрытое лицо и какая-то временная потерянность.

— Долго его надевать?
— Поначалу у меня уходило до 10 минут. Девчонки, которые там работают,  помогали: рассказали, показали, как пользоваться костюмом. Теперь уже за две минуты могу справиться — даже с условием, что бахилы нужно специальным образом шнуровать. Очки теперь, чтобы не запотевали, обрабатываю спиртом (а некоторые мылом их натирают) и промокаю салфеткой.
Костюм носим по 6 часов, не снимая. Если захотел в туалет, приходится терпеть. Есть памперсы, кто хочет, может ими воспользоваться, но я ни разу не видела, чтобы кто-то из коллектива их брал. Если уж совсем нет сил терпеть, можно, конечно, сходить в туалет и поменять костюм.
А ещё я научилась узнавать людей по глазам. В жизни нечасто смотрим в глаза друг другу — считается, что можно смутить человека. Но в больнице у нас нет бейджиков. Когда человек в костюме, мы не можем понять, кто это. Узнаёшь его только по глазам. Я никогда не знала, что человеческие глаза могут и эмоции отражать, и быть такими разными! Мы общаемся не только словами, но и глазами! ­Никогда я не уделяла столько внимания глазам, как в этой больнице, работая в костюмах.

— Как вы выдерживаете смену в костюме?
— В костюме, конечно, некомфортно, жарко. В маске приходится делать больше усилий для вдоха и выхода. В перчатках теряется чувствительность пальцев. Однажды я зашла в бокс, и у меня сильно запотели очки. На улице было жарко, и, соответственно, жарко в костюме. Я заправляла одеяло в пододеяльник и никак не могла попасть в него, ­четыре раза пробовала — ​ничего не получается. Была уже на пределе, потому что стоят больные с сумками, которых госпитализировали и которым надо лечь, а я вожусь с этим пододеяльником. Тогда подумала: «Господи, как же медсёстры такие сложные манипуляции, где нужна точность, в костюме выполняют: инъекции, постановку катетеров, забор крови!» Это колоссальный труд!
Самый большой дискомфорт доставляет маска. Очки не так сильно давят, как в СМИ показывают, давит маска. А очки надеваются поверх, чтобы не было ни малейшего зазора. Когда снимаешь маску, остаются следы, выглядят они страшно, но через несколько часов проходят. Как-то я сильно натёрла уши и лицо, даже умываться было больно — смена выпала напряжённая, пришлось долго в костюме ходить. А ещё начинаешь ценить каждый глоток воздуха! Первое, что я делаю после работы, если смена тяжёлая, — ложусь спать, а если лёгкая, иду на улицу и просто дышу. Дохожу до какого-нибудь островка природы и дышу. Мне так хорошо! Никогда не думала, сколько запахов в воздухе, как приятно лёгкий ветерок щекочет нос. Как здорово без маски!

В походе в Крыму, недалеко от Коктебеля.
 

«До обеда не присяду»
— Как обычно проходит смена?
— Работаю сутки через двое. Смена начинает в 8 утра. Никто не опаздывает. У нас есть шкафчики, где мы можем оставить верхнюю одежду. Кто-то костюм надевает на «хирургичку», кто-то — ​на лёгкое термобельё. Я прихожу в футболке и лосинах. Надеваем костюм, выходим. И до обеда — на ногах, ни на минуту не присядешь вообще. После первой смены с непривычки у меня даже ноги гудели. На этаже обычно два санитара, и это хорошо. Потому что иногда бывает, что всего три санитара на три этажа. Мы не работаем с больными под ИВЛ, они находятся в реанимации, там своя бригада, начиная от врачей и заканчивая санитарами. А у нас — ​обычные палаты, но есть лежачие пациенты, и некоторые получают кислород из масок. У всех больных разное самочувствие, всё зависит от возраста, от хронических заболеваний, и ещё очень страдают те, у кого лишний вес, это тоже влияет.
Бывает, что только в 5 часов на обед уходишь. За полчаса успеваем поесть, сходить в туалет, отдохнуть. И снова за работу: что не домыл — ​ домыть, помочь сестре по уходу с пациентами — ​подмыть, накормить, поменять памперс, поправить постельное бельё… Пациенты, конечно, каждый со своим характером, но в основном все с понимаем относятся к ситуации и очень благодарны врачам и всему медперсоналу.
Ближе к 10 вечера мы уже можем оставить свой телефон медсёстрам и некоторое время отдохнуть, поесть и подремать. Спальня у нас общая. Ещё есть гостиница, в которой можно жить. Но я не могу себе этого позволить, дома много забот, надо родным помочь, сделать ­задания, которые прислали из колледжа. А ещё я привезла из Тулы своего кота, и о нём надо заботиться, периодически лечить.
Ночь в больнице проходит по-разному. В одну смену, бывает, глаз не сомкнёшь. А в другую — ​спокойно, можно и подремать, и чайку попить, и дела доделать. Помимо того что нас кормят в обед и на ужин в столовой варят кашу, ещё спонсоры приводят пиццу, суши. А работники столовой на ночь оставляют нам еду. Мы сами можем зайти, налить первое, положить второе. Всегда есть чай, кофе, печенюшки, сахар.

Ксюша обожает животных — это дарит столько положительных эмоций!

— Подход к пациентам быстро находите?
— Сначала ещё не знаешь, кто в каком боксе лежит, у кого какая клиническая ситуация. Но после нескольких смен уже чувствуешь ответственность за этих людей, переживаешь. Даже дома думаешь: «Как там Мария Петровна, Лидия Ивановна?» И потом, когда даже просто мимо бокса идёшь, заглянешь и спросишь: «Клавдия Михайловна, как вы себя чувствуете? Я вижу, вам лучше». Пациенты улыбаются, начинают с тобой разговаривать. И ты радуешься, что есть результат лечения.
Со временем уже знаешь особенности каждого пациента: кому-то тяжело есть, кому-то тяжело двигаться, кому-то в памперсе не очень комфортно и за ним надо ухаживать потщательнее. У нас дошло даже до того, что мы с девочкой-медсестрой по уходу (она тоже студентка, на 4-м курсе) составляем рекомендации для другой смены, даём им подсказки по больным. Потому что дедушкам и бабушкам тяжело глотать — кому-то надо проглотить таблетку, а он пытается разжевать её, кого-то надо переворачивать почаще.

Долечим всех больных
— Не страшно иметь дело с новой инфекцией?
— Самой мне не страшно, риск заболеть существует всегда. Страшно заразить родных. Анализы сдаём каждую смену. Сёстры из нашего отделения берут мазок, и результат приходит быстро — ​2–4 дня, с этим проблем нет. Пока у нас всё хорошо.

— Многие жалуются, что им не перечислили обещанных денег…
— Нам всё перечисляют вовремя на карту. Я деньги не снимаю, планирую на них оплатить год учёбы.

— Если контракт продлят, останетесь?
— Останусь, потому что привыкла и, конечно, долечим всех, кого надо долечить. После окончания коллежа я хочу прийти работать на калужскую «Скорую помощь» и понимаю, что сейчас в больнице — маленькая репетиция того, чем занимается фельдшер «Скорой». В больнице всё под присмотром. Оперативно работают врачи, реанимация. Если больному станет плохо, мы можем доставить его в реанимацию, где будет постоянно находиться доктор, проводится ежеминутный мониторинг его состояния. У фельдшеров «Скорой» в их ежедневной работе меньше средств защиты, а больных гораздо больше, и с какими-то опасными для жизни людей состояниями они сталкиваются чаще.

— Что мечтаете ­сделать, когда закончится работа в больнице?
— Первое, чего хочется, — сделать причёску и накраситься. Выйти красивой на улицу. Может, банальное желание, но это так. А ещё я очень люблю походы. Мы с мужем постоянно старались вырваться на природу. И как раз на это время были планы пойти в Хибины с палаткой. Но теперь у меня — ​работа в больнице, а Хибины подождут, скорее всего, до следующего года. ◘