Какую историю нам отстаивать?

У нас сегодня большая проблема: Запад пересматривает итоги Второй мировой войны. Россию обвиняют Бог знает в чём. Пытаются нажить политический капитал. А если повезёт — ​ещё и экономический. Как преемники СССР, «оккупировавшего» европейские страны, мы якобы должны всё компенсировать. То есть речь идёт о переосмыслении роли Советского Союза в войне. И о дальнейших событиях.

Над чем тут стоит задуматься?
Сама ситуация для нас, увы, не нова. Но давайте посмотрим на собственное отношение к истории. Не была ли она и в России лишь расходным материалом? Долгие годы её перекраи­вали в угоду политической целесо­образности. А когда сами столкнулись с таким отношением Запада, пытаемся с воплями «банзай!» остановить супостатов. Чего вы, мол, всё переиначиваете?
Но, поднимая информационную волну о недопустимости фальсификации истории и умаления подвига нашего народа (а одновременно — ​внося такую поправку в Конституцию), давайте вспомним. Мы ведь ещё в 1990-е зачем-то принялись сами себя оплёвывать. Было, мол, всё не так, как нас учили. И войска наши совершали насилия, грабежи… И генералы погрязли в роскоши, поездами вывозили трофейное барахло…
То есть собственными руками подкапывали лавину, которая теперь несётся с горы, угрожая накрыть нашу Победу.
Поэтому, прежде чем давать отпор другим, давайте задумаемся: а знаем ли мы свою настоящую историю?

Что заставляет в этом усомниться?
Советская историография не выглядит убедительной. Мы привыкли к штампам. И профессиональные историки продолжают их тиражировать.
Я принадлежу к поколению людей, заставших живых фронтовиков ещё довольно молодыми. Поэтому помню много рассказов людей, реально повоевавших. Хотя из тех, кто был в самой гуще событий и принял на себя главный удар, уцелела лишь малая часть, а потом многие умерли от ран в госпиталях и больницах.
То, что солдаты Великой Отечественной вспоминали в бане или за выпивкой, сильно отличалось от написанного в книгах. Мой главный редактор в журнале «Автомобильный транспорт Казахстана» Василий Яковлевич Захаров, кавалер Ордена Славы всех степеней, участник Парада Победы, повидавший на фронте очень многое и лишь по чьей-то оплошности не получивший звания Героя Советского Союза, давал нашим подвигам совсем другие оценки.
И словам фронтовиков я верю больше, чем историкам.
Поэтому хочу поднять вопросы, которые кому-то могут показаться странными. Но, не ответив на них, мы не сможем создать по-настоящему объёмной, полной картины того, что происходило. Итак, первый.
Когда же началась Вторая мировая?
Сегодня считается, что это произошло 1 сентября 1939 года. Общепринятая отправная точка — ​нападение гитлеровцев на Польшу. В связи с этим наши идеологические противники подняли на щит вопрос о пакте Молотова – ​Риббентропа. Дескать, Советский Союз сговорился с Германией и они вместе выступили в роли агрессоров. Наши историки по старинке обороняются: мол, документ этот нужен был для того и сего.
Но саму эту позицию считаю абсолютно неправильной. Готовясь к написанию романа о Берии, я погрузился в исторические изыскания, мемуары и прочую литературу. В итоге уверен: фактически война началась годом раньше. И совсем не с упомянутого пакта, а с Мюнхенского сговора, который совершили по отношению к Польше западные страны.
В подробности углубляться не буду — ​кому надо, почитает. Но в итоге 1 октября 1938 года немцы вступили в Судетскую область и оторвали кусок Чехословакии. Почему чехи не защищались (а проще говоря, наложили в штаны) — ​их проблемы. Но факт есть факт. За ним — ​и второй: в этот же день поляки захватили другую часть той же страны. А в ноябре венгры прибрали к рукам южные её районы.
То есть хищники поделили добычу.
В марте 1939-го немцы решили оккупировать Чехословакию окончательно. Создали там протекторат Германии. Это был первый поворот. Он стал результатом военной операции и оккупации, а не референдума.
Поэтому, мне кажется, нашим историкам нужно пересмотреть свои взгляды.
А Польша, участвовавшая в разделе другой страны, на втором этапе сама оказалась жертвой.
После войны мы как-то об этом «забыли». Старались дружить с государствами соцлагеря. Вроде неудобно было тыкать их носом в дерьмо. Но почему до сих пор молча принимаем утверждение, что Вторая мировая началась лишь в 1939-м? И мы первые сговорились с немцами.
Лично я не согласен!

Какой следующий миф требует развенчания?
Мы всё время говорим, что Советский Союз воевал с нацистской Германией. И эта ложь навязла в мозгах. Потому что сателлиты немцев потом стали нашими союзниками по Варшавскому договору, экономическими партнёрами. А на самом деле против нас шла армия объединённой Европы. Такие же режимы.
Например, фашистская Италия послала 200 тысяч человек. В Воронежской области, где я живу, многое могут рассказать об их пребывании на нашей земле. Хотя в райцентре Россошь стоит памятник альпийским стрелкам и их регулярно туда приглашают. Продолжается та же политическая игра, что и в 1990-е: кому-то из наших руководителей хочется пристроиться к Западу. Мол, не нужно называть этих людей оккупантами. Их тоже пригнали сюда чуть ли не силой.
Но вообще-то они пришли нас убивать! И грабить!
Франко, в свою очередь, прислал из Испании «Голубую дивизию». У венгров был свой диктатор Хорти, подставивший плечо Гитлеру. Румыны, австрийцы, часть поляков и чехов… Все хороши. Даже французы отметились: мы-то обычно вспоминаем «Нормандию-Неман», но были среди них и оккупанты.
А недавно я ездил в Финляндию — ​там нам показали фильм о том, как их солдаты продвигались к Ленинграду. Все хотели оторвать куски от России. То есть Гитлер, как и Наполеон, поднял на нас целый континент.
Прежде чем защищаться от западных нападок, надо раскрыть собственные глаза. Мы сами можем предъявить счёт европейским странам. И хорошо бы, профессиональные историки об этом напомнили.
А пока перейдём к следующему вопросу, требующему ответа.
Как оценивать личность Гитлера?
Часто его у нас выставляют недоумком. Человеком больным и недалёким. Полная чушь! Он был злым гением. Смог быстро поднять Германию с колен. Причём сделал это на людоедской теории расового превосходства. Опирался на самые тёмные стороны человеческой души.
Но они существуют. И Гитлер умело их использовал.
Во-вторых, фюрер подмял Европу. С кем-то, как с Франко, договорился. Кого-то принудил. Ловко играя на страхах и противоречиях, сумел силой и хитростью направить Старый Свет против нас.
И давайте уже прекратим жевать жвачку, обсуждая версии начала войны.
Он обманул Сталина, каким бы подозрительным тот ни был. До последнего дня продолжал с ним общаться — ​слал телеграммы: мол, мы отвели войска, чтобы напасть на англосаксов. И обвёл вокруг пальца.
Вот это и есть правда, которую сегодня неудобно признать.

О чём ещё мы умалчиваем?
В начале войны Советский Союз подвела административная система. И идеологические штампы: «Воевать будем на земле врага! Малой кровью! С первых дней пролетариат всех стран встанет за нас стеной!» Эта словесная шелуха при столкновении с реальностью очень плохо повлияла на настрой солдат.
А ошибки Сталина и генерального штаба обошлись ещё дороже: 1 200 наших самолётов немцы сожгли ещё на аэродромах. Так же прикончили сотни танков. Не говоря уже о человеческих жертвах.
И здесь ещё одна сказка про белого бычка. Мол, фашисты ударили — ​наша армия доблестно сражалась. Прекрасные полководцы делали финты.
Мой отец и другие мужики рассказывали: в первые дни все начальники бежали, выпучив глаза. А удар держали простые красноармейцы и командиры среднего звена. Это они бились до конца в своих окопах. То есть воевал русский народ. Причём два года не уменьем, а числом. О чём говорят огромные потери и миллионы пленных солдат в этот период.
Реально наши полководцы сформировались только к 1943 году. Технику сумели подтянуть тоже не сразу. В той же битве под Прохоровкой знали ведь, что немцы бросят против нас «Тигры» и «Пантеры». А на русских Т‑34 были 75-миллиметровые пушечки, которые не могли пробить их броню. Только потом конструкторы поставили более мощные орудия.
С чем можно поспорить дальше?
Да простят меня жители столицы, мы привыкли к фразам «Победа под Москвой», «Великая битва», «Москва — ​город-герой»… Но насколько я понимаю, она была беззащитна. Оборонять её осенью 1941-го было некому. Да, я чту подвиг 28 панфиловцев и всех других. Но немцев остановили русский солдат и «генерал Мороз». Топливо у них в баках замерзало при минус 20 градусах, а тут ударили все 35.
В столице была паника. Разве там шли бои, как в Сталинграде? Проходила эвакуация. 7 ноября провели парад — ​когда уже подвезли части из других регионов. И сразу бросили их в бой.
Не говорю, что в массовом сознании по этому поводу надо всё менять. Но какой город действительно герой, а какой — ​просто город, который не смогли оккупировать, надо разбираться.
Плюс наше наступление под Москвой. Как подаётся событие? Могучий удар. Но никакого тактического или стратегического искусства наши полководцы тогда не показали. Мы кинули войска вперёд, а враг побежал: не мог сопротивляться во многом из-за того же мороза.
И если это всё-таки выдающееся событие в искусстве войны, то как быть с армией генерала Ефремова, попавшей в окружение? Когда-то на смоленском телевидении я выпустил цикл передач. В том числе вникал в эту историю: вся 33-я армия полегла под Вязьмой — ​причём по прихоти маршалов, которые преподносятся как победители. Но её судьба — ​гибель десятков тысяч солдат и самого командарма, который застрелился, когда враги взяли его в кольцо, — ​из нашей памяти стёрта.
Есть в тех краях только маленький музей. Да монумент Ефремову. Сталин распорядился поставить его на месте, казалось бы, бесславного разгрома: из окружения вышло менее 800 человек. Наверное, Иосиф Виссарионович всё понимал. А мы?
Так что, когда говорим о великой победе под Москвой, нужно разобраться, кто прав, кто виноват. И всем воздать должное. История эта не красит признанных полководцев. Но, может, по-человечески так будет правильнее.

Продолжение читайте в следующем номере.

Книги Александра Лапина можно заказать по телефону: 
79-04-54, добавочный: 102.