Как увидеть то, чего нет, без помощи наркотиков

Идея съездить на выходные в столицу возникла у нас в один из дождливых дней конца июня. Во-­первых, друзей проведать, во‑вторых, воды хотелось не с неба, а вокруг себя и приемлемой температуры. В‑третьих, так получилось, что с годами собачка Павлова, живущая в каждом человеке, в нас с женой была выдрессирована, чтобы во время ливней и гроз потреблять пищу духовную.
Так что стоило дождям пару дней побарабанить по подоконнику, как требования дворняги дать ей театра, кино, музеев, да хоть чего-нибудь игнорировать было уже невмоготу.
Помониторив всякие Интернеты, мы остановили свой выбор на следующих объектах: аквапарк «Мореон», позиционирующий себя как самый крупный в Москве, музей «Живые системы», музей-­мастерская Зураба ­Церетели и галерея его же, родимого.

Об аквапарке скажу сразу — ​говорить тут не о чем. А вот об остальном слов предостаточно.

Я вирус прогоню ногой…

Прибыв в столицу на семичасовом утреннем экспрессе, первым делом мы направились в интерактивный музей «Живые системы». Часы его работы как специально подогнаны под калужан. От Киевского вокзала до «Живых систем» добираться около получаса, открывается он в 9:30 — ​заметно раньше других музеев Москвы, а ранний поезд из Калуги прибывает в столицу как раз в это время. Так что, выйдя из электрички, мы, что называется, рванули с места в карьер.

«Живые системы» — ​это музей, в котором в доступной форме разъясняется, как функцио­нирует человеческий организм. Здесь столько фишек, прикольных и неожиданных находок, что вместо запланированных полутора часов мы пробыли в нём ровно в два раза больше.
Неожиданным бонусом стало то, что по музею периодически водят бесплатные экскурсии — ​от обзорных до тематических, а билет действует весь день, благодаря чему можно в любой момент выйти из него и вернуться назад ко времени той экскурсии, которая вам интересна.

«Живые системы» просто необходимо посетить всем, у кого есть дети. Информация здесь подаётся таким образом, что восторженные визги, широко раскрытые глазищи и море впечатлений им точно будут обеспечены.
К примеру, то, как наш иммунитет борется с вирусами, создатели музея объясняют с помощью компьютерной игры, в которой джойстиком выступает всё тело играющего.
От него требуется встать на специальную ленту у большого экрана в виде огромной человеческой вены. После чего рисованная проекция тела игрока появляется на этом самом экране. Периодически по вене, не пересекаясь друг с другом, проплывают вирусы и антитела. Игроку необходимо руками, ногами и другими частями тела подгонять их друг к другу, а когда они столкнутся, наблюдать, как антитела весело расправляются с заразой.
Признаюсь, я тоже не удержался, впал в детство и уничтожил аж три вирусоида. Одного из которых, кстати, пасанул антителам ногой в лучших футбольных традициях.

… И песенку послушаю зубами

На понятном даже малому ребёнку языке в «Живых системах» разъясняется, почему те или иные выдуманные персонажи попросту не могут существовать в реальности. Дети залипали у этих стендов, искренне удивляясь тому факту, что кости Годзиллы физически не выдержат его веса, а тепло, выделяемое телом японского гиганта, попросту сожгло бы существо изнутри.
У стенда с рассказом о том, кто такие зомби и как гаитянские вуду-­шаманы готовили зелье, превращающее человека в безвольного послушного раба, двое особо одарённых детишек с серьёзным видом перешёптывались, обсуждая, где в Москве достать компоненты, перечисленные в приведённом на щите рецепте.

Улыбнул и занимательный экспонат под названием «Стереотипность восприятия», который представляет собой расположенные рядом друг с другом фонтанчики для питья и унитаз, в который тоже встроена поилка.
«В обоих фонтанчиках течёт одна и та же вода, — ​написано на стенде. — ​Но мало кто предпочтёт воду из унитаза воде из фонтанчика. Это неприятно из-­за имеющихся у вас стереотипов».
Я проверил — ​водичка есть и в питьевом фонтанчике, и в поилке, вмонтированной в унитаз. Но пить не стал ниоткуда. Ни из унитаза, потому что неприятно, ни из фонтанчика, потому что там та же вода, что и в унитазе.
Одним словом, отличный тренажёр для проверки, всё ли у вас в порядке со стереотипным мышлением.

Но больше всего впечатлил экспонат, объясняющий, как наш слуховой аппарат улавливает вибрации, преобразует их в понятную мозгу информацию и почему торчащие наружу уши не являются обязательным условием для успешного протекания этого процесса.
Экспонат представляет собой коробку с металлическим штырём, на который подаётся вибрация. С гигиеническими целями на штырь предлагается надеть питьевую соломинку, взяться за неё зубами и заткнуть уши руками. В итоге ​начинаешь слышать музыку.
Жена меня еле оторвала от этого экспоната. Там как раз играла одна из моих любимых песен из числа тех, благодаря которым я ещё в детстве пристрастился к року, — ​известейшая The Final Countdown шведской группы Europe.
Можно ещё много чего интересного вспомнить об этом музее, но, как говорится, лучше один раз увидеть. А если и услышать, то только зубами.

Бабушка и змея

— Видите змею? — ​неожиданно обратилась к нам музейная работница галереи Зураба Церетели, когда мы остановились у скульптуры девочки с голубем.
— Где? — ​спрашиваем.
— Да вот же она, — ​ответила старушка и показала пальцем на пустой пол под статуей.
«Ну, всё, — ​думаю. — ​Не тех грибочков на завтрак бабушка поела. А может, это даже что-­то потяжелее. Москва же, богема же, с неё станется».
— Посмотрите повнимательнее на статую, — ​как бы прочитав мои мысли, старушка начала последовательно опровергать выдвинутую в них версию. — ­​Видите, девочка смотрит вниз испуганно и выворачивает ножку так, будто кто-­то пытается укусить её за лодыжку? А как она держит голубя? Прижав к себе и повернувшись плечом вполоборота, будто пытается защитить птицу от какой-­то угрозы снизу. Так что же там внизу? Конечно, змея.
И, действительно, проследив за взглядом девочки, можно точно определить, в каком месте должна быть змея, так напугавшая её и голубя.
— Церетели — ​гений. Ещё и потому, что умеет в своих произведениях показать даже то, что осталось за кадром.

И с этим утверждением сложно не согласиться. До посещения музея-­мастерской Церетели и его галереи я знал о нём только то, что писали в своё время в прессе. Этакий обласканный властью скульптор, за деньги поющий дифирамбы продажным чиновникам, заработавший известность не благодаря таланту, а потому что блатной и откаты даёт. Но его работы, увиденные нами, не оставили от этого образа камня на камне.
Одна только скульптурная композиция, посвящённая трагедии царской семьи, чего стоит. На ней Николай II с роднёй изображены стоящими и сидящими общей группой так, будто их приготовились сфотографировать. И у всех до единого закрыты глаза.
Выглядит жутко.
И талантливо.

Излучатель

Если скульптуры Церетели совершенно разные в эмоциональном плане, то от его картин веет исключительно добротой и какой-­то детской наивностью. То, что он добряк, подтверждают и его подчинённые.
— Он и сейчас здесь, каждый день работает, — ​сказала нам сотрудница музея-­мастерской, когда мы осматривали экспозицию. — ​Правда, в последние годы возраст сказывается, и он не творит, только детишек учит. Они его обожают.
Невооружённым взглядом видно, что обожают мастера не только дети.
— Он, как переступит порог, улыбнётся — ​и всё, весь день улыбка с лица не сходит, — ​продолжает сотрудница музея-­мастерской. — ​Увидишь её и заряжаешься энергией на год.
О несомненном таланте скульптора говорят очень многие его работы, а одна из них, ​центральный экспонат уже не мастерской, а галереи Церетели — ​«Яблоко Евы» — ​пожалуй, громче других.

Полное погружение

«Яблоко» — ​это огромная сфера, зайдя внутрь которой, мы слегка прибалдели. Первое, что бросается в глаза, — ​в центре установлены скульптуры Адама и Евы, а по периметру расположена лавочка, присев на которую, можно спокойно рассмотреть барельефы внутреннего пространства сферы.

Прибалдеваешь именно от них. Барельефы, освещённые мягким приглушённым светом, — ​сплошь сценки из порнофильмов.
Сидя на лавочке и разглядывая то, что на «Первом канале» показывать запрещено даже по ночам, постепенно погружаешься в свои мысли. Обстановка к этому очень ­располагает. Тихо там, тепло.
И вот в этом внутриутробном уюте мне в голову пришла мысль: как получилось, что до сих пор не нашлось ни одного верующего, чьи чувства были бы оскорблены этим творением добряка Церетели? Тут ведь поводов для оскорблений бессовестным искажением смысла библейских мотивов столько, что все суды и прокуратуры России будут обеспечены работой на много лет вперёд.
А вслед за этим вспомнилось, как в 2011 году тарусская прокуратура победила здравый смысл, добившись в суде признания картины «Нагорная проповедь» московского художника Александра Савко экстремистской.
Это произведение — ​часть доброй и весёлой серии «Путешествие Микки Мауса по истории искусства». Её автор ещё в 90-е годы прошлого века сделал «ремейки» известнейших картин, подменив главных их персонажей Микки Маусом.

Смотришь на эти произведения — ​и улыбает. В них нет ни капли зла. Но вот в Тарусе нашёлся-таки верующий, который оскорбился тем, что Микки Маус предстал на одной из картин в образе Христа. Прокуратура подала в суд, и он признал произведение экстремистским.

— Как такое возможно? — ​думал я, разглядывая срамоту на стенах «Яблока». — ​Ну понятно, что закон принимался из-­за карикатур потерявших всякое чувство меры дураков из журнала «Шарли». Но как можно было увидеть перебор, подобный тому, что допустили тогда французы, в «Нагорной проповеди» с Микки Маусом?!
И здесь мне вспомнились слова одного священнослужителя, который— вы не поверите — был категорически против принятия закона об оскорблении чувств верующих.
— Оскорбление веры всегда было проблемой церкви и никогда — ​­государства, — ​обосновывал он свою позицию 10 лет назад, когда дискуссия о введении наказания была в самом разгаре. — ​Если вера человека в Бога нашего сильна, её ничто не способно оскорбить, но если что-­то оскорбляет, это значит, что человек слаб верой и она требует укрепления. И это ​прямая обязанность церкви, а не государства. Но она, настаивая на введении наказания, снимает с себя эту важнейшую обязанность, перекладывая на государство решение проблемы, с которой столкнулся человек, слабый в своей вере.
И ведь время доказало абсолютную правоту этих слов. Государство ни черта не понимает в вопросах веры. Оно в этом полный непрофессионал. Потому и запрещает Микки Мауса из весёлой и светлой серии картин, по сути, ставя добро вне закона.

Послесловие

Не знаю, может, сотрудники галереи Зураба Церетели что-­то добавляют в воздух внутри «Яблока Евы», но мысли, навеянные этим, вне всякого сомнения, очень значимым произведением современного искусства, ещё несколько дней не давали мне покоя.
Не могу назвать себя истово верующим, но идеи христианства мне близки и понятны. А главное, что я вынес для себя из учения ­Христа, это простая истина: если человек хочет оставаться ­человеком, то обязан бороться со злом внутри себя, а в мир нести добро.

К сожалению, сегодня многие люди, считающие себя верующими, всё перепутали и, ­увлёкшись поиском зла в окружающем мире, разжигают его в себе. А государство, увы, им в этом помогает.
Не со зла, конечно же. А потому что ничего не смыслит в проблемах веры, которые (наверняка тоже не со зла) ­взвалила на него церковь.
Одним словом, Зураб Церетели сумел сильно удивить. Он доказал, что в так нелюбимом мною современном искусстве всё-таки есть произведения, оставляющие в душе глубокий след и заставляющие процессор в черепной коробке работать на повышенных частотах.
За что Мастеру большое человеческое спасибо.

Из-­за таких вот произведений злые языки называют Зураба Церетели бесталанным подхалимом. Не верьте  — врут.

«Яблоко Евы». Заходишь внутрь, а там такое!..

Так Церетели изобразил трагедию царской семьи.