«Самый красивый наряд был у молодухи»

Мастера Наталия Моисеенко и её муж Михаил Силаев одели глиняных кукол в костюмы Калужской губернии.

Резко изменила жизнь

— Ещё несколько лет назад я и подумать не могла, что буду делать кукол, рукодельничать, — ​рассказывает Наталия. — ​Мы с мужем Михаилом работали в Москве, занимались страхованием, коучингом. Как-то перед Новым годом одна из моих клиенток сказала, что заработать на рукоделии нельзя. Я с ней поспорила: ​можно! Просто для этого нужно не сидеть, а что-то делать. 25 декабря мы с мужем наделали маленьких фетровых игрушек, брошек, ​абсолютно простых снеговичков, оленей, вынесли всё это на Театралку и начали продавать.

И к 31 декабря на таких элементарных вещичках заработали 12 тысяч рублей. Но, правда, работали вдвоём, в четыре руки, до 4–5 утра, а к 10 уже несли на продажу. Первые дни Михаил с ними стоял, а потом девчонки, которые в палатках на ярмарке торговали, поняли, что можно у нас их оптом покупать. И покупали.

После этого стали шить тильд. И мне казалось, что я буду заниматься ими бесконечно. Я их любила, придумывала им разные платья. Но вдруг мы резко это дело бросили и занялись медведями Тедди, даже победили в конкурсе «Лучший медведь из хлопка». После этого я поняла, что больше медведями заниматься не хочу. И сейчас мы все в глине, лепим игрушки. Я думаю, что к этому рано или поздно мы должны были прийти, потому что мой прадед — ​потомственный гончар. Гены, видимо, проявляются.

Деревня из сказки

— Когда увлеклись глиняной игрушкой, решили съездить в Думиничский район, в знаменитое Хлуднево. Это потрясающее место! Мы сначала мимо проехали, потом вернулись — ​деревню сразу и не увидишь! Обычно дома стоят на возвышении, а Хлуднево спрятано в самом низу оврага. Извилистая дорога идёт понизу, по обе стороны — ​маленькие домики, а вдалеке течёт речка. Там до сих пор сохранились старые, обмазанные глиной домишки с малюсенькими окошечками, некоторые — ​с причудливыми балконами почему-то под самой крышей, возможно, из-за разлива речки. Прямо гоголевская деревня из «Вечеров на хуторе близ Диканьки»! Люди там уникальные — хлебосольные, гостеприимные. Сколько они знают частушек, песен — ​не пересчитать! Там живут потомственные мастера Александр Иванович Бубнёв, Татьяна Ивановна Рощина (Бубнёва), Инесса Ахалова (представитель рода мастера Аграфены Трифоновой), сюда приезжает Виктор Иванович Трифонов (он давно в Калугу перебрался). Когда ты с ними общаешься, понимаешь, что других игрушек лепить здесь не могли — ​это образы и истории, рассказанные об этой деревне этими людьми. Туда надо просто ехать и общаться с ними! Самое болезненное, что уходят мастера. И пока есть возможность у них учиться, надо этим пользоваться.

Встречали по одёжке

— Однажды, когда мы сидели на кухне и попивали чай, возникла идея одеть хлудневскую бабу-грематуху в стилизованный костюм Калужской губернии. Раньше ведь костюм почти в каждой деревне был свой. И встречали «по одёжке». Как по паспорту, по костюму определяли, из какой человек деревни, есть ли у него дети, каково его семейное положение.

Мы начали изучать тему. Пришли в Палаты Коробовых, а там висят два костюма, причём один — ​мужской: порты и рубаха — ​огромная редкость, потому что мужики изнашивали всё в ноль. У них, как правило, было три рубахи на весь год — ​две рабочие и одна праздничная. На следующий год праздничная переходила в разряд будничной. Поэтому невозможно найти сохранный мужской костюм. И, когда мы его здесь увидели, как лисы ползали — рассматривали вблизи крой, разглядывали детали.

Вообще, мастерицы у нас были потрясающие. Иногда в их костюмах соединены ткачество,  вышивка,  лоскутное шитье. В Людиновском музее мы видели такой костюм. Такая тонкая работа, как они это делали — ​за гранью фантастики!

Понёвы и «китайки»

— В Калужской губернии было два вида женского костюма: понёвный комплекс и сарафанный. Понёва, ​самый древний вид одежды, — ​это шерстяная набедренная повязка из трёх полотнищ, клетчатая, с «украсами». В книге Шереметьева я вычитала, что у бабы насчитывалось до 15 разных понёв для определённых сезонов и событий, на которые в них одевались. Причём юные девицы ходили в рубашках и занавесках (что-то наподобие большого фартука). А когда девушка становилась женщиной, на неё надевали понёву. Но здесь тоже было не всё так просто: существовали понёвы распашные и шитые — ​глухие. И девицы из деревень, где носили закрытые понёвы, отказывались выходить замуж в деревни, где носили распашные понёвы: ​это считалось позорным. Говорили: «Понёва распахнётся, а там рубаха некрасивая».

Что касается сарафана, то в нашей губернии носили косоклинные на подкладе, так называемые «китайки», потому что первое время они шились из ткани, привози­мой из Китая. Но на некоторые обрядовые мероприятия, например свадьбы, все равно под сарафан надевали понёву.

Я мечтаю поносить понёвный комплекс, просто сплю и вижу. Но, скорее всего, первым родится косоклинный сарафан. Мне кажется, я теперь могу его сшить с закрытыми глазами.

Мужское дело

— Когда мы поняли, что хотим сделать русский костюм для кукол точно так, как его делали в старину, занялись ткачеством. В древние времена ткали мужчины, потом женщины у них это ремесло отобрали. У нас в семье ткёт Михаил. Дома есть ткацкий стан, но чаще Михаил ткёт на бёрдо — ​это более простой инструмент, для кукольных костюмов много ведь ткани не нужно. Бёрдо заправляется 97 нитями, ткацкий стан — ​ 600 нитями и больше. И на это уходит несколько часов. Браное ткачество достаточно сложное, не каждая мастерица могла его освоить. И, когда ткали, ​не разговаривали, дабы не сбиться. Потому что узоры не рисовали, а запоминали наизусть, главным было ничего не перепутать.

У Михаила вообще талант — ​он и лепит лучше меня, и куклы-грематухи у него все такие ладные и складные, он их с такой любовью и нежностью делает. А у меня с глиной странные отношения: чтобы ни лепила — всё медведь выходит. Выложу в соцсетях фото своих игрушек — подруги пишут: «Наташа, сразу видно, что ты лепила, у тебя и медведи женственные». Михаил помогает мне и что-то выкроить, и вышивает, и даже в последнее время освоил швейную машинку. Хотя наряды, шитьё — ​это мое. Сейчас — этап сборки, я его не очень люблю, поэтому ручки куклам пришивает тоже Михаил.

Как фазы Луны

— Мы уже сделали одну коллекцию кукол в народных костюмах, она вся продана. И мне абсолютно не жалко. Пять лет занимаюсь куклами и знаю, что все они попали в добрые, надёжные руки. Со многими коллекционерами поддерживаю дружеские отношения.

Сейчас начали делать коллекцию «Фазы жизни — ​как фазы Луны». Хотим показать, как в зависимости от возраста женщины менялся её наряд: при рождении девочку пеленали в старую одежду родителей, потом у неё появлялась рубаха, затем — ​поясок, ленточки, со временем — ​фартук, ещё через пару лет — ​сарафан, потом — ​понёва, и с годами уходли все «украсы». В возрасте 35–40 лет костюм — ​без «украсов», потому что, как тогда считали, женщина становится старухой, утрачивает способность к рождению детей. И старушки, как правило, ходили в той одежде, в которой будут погребены. Женщина от рубахи приходила к рубахе. А самым самым ярким, красивым костюмом был наряд молодухи, который женщина носила в период сразу после замужества и до появления ребёнка. Эти наряды носились очень короткое время — ​примерно год, потом их навсегда убирали в сундук. Именно эти красивые костюмы мы чаще всего и видим в музеях.

Ещё хотим замахнуться на коллекцию кукол в костюмах Козельского уезда. Будем брать костюм определённой деревни, изучать его и в точности переносить на куклу.

За ножным гончарным кругом на фестивале «Поляна» (д. Филимоново).

Ткачество на бёрдо. За работой — Михаил.

Глиняные бабы-грематухи, дипломанты конкурса «Русский костюм на рубеже эпох». Ярославль, 2018 год. Кстати, работы Наталии и Михаила есть в музеях  Одоево и Твери.

С куклами из коллекции «Фазы жизни — как фазы Луны».

Наталия со старейшей хлудневской мастерицей Татьяной Дмитриевной Городничевой вместе лепили её знаменитых петухов.