«Кукла – это предмет роскоши»

Ирина БАРЫШНИКОВА — о непростой судьбе кукольника и моде на интерьерные «игрушки».

— Москва. Декабрь. Мне навстречу идёт женщина. На плече у неё — ​голый синенький младенец, — ​вспоминает кукольница Ирина БАРЫШНИКОВА. — ​Сердце ёкнуло. Через секунду поняла, что это одна из кукол-реборнов, которых невозможно сразу отличить от новорождённых младенцев. Сейчас этих кукол, к счастью, стали носить одетыми.

Голос свыше

Многие кукольники рассказывают, что свою будущую профессию выбрали в детстве, ремонтируя плюшевых мишек и делая первых кукол из старых колготок. А Ирина Барышникова ничем подобным не увлекалась и о профессии кукольника не помышляла.

— 80-е годы прошлого века. Я студентка, будущий дизайнер товаров народного потребления. Тогда практически все студенты участвовали в самодеятельности. У нас она была кукольная — ​на общих студенческих праздниках мы ставили забавные сценки. Во время одного такого выступления мне в голову внезапно пришла мысль, что именно этим я и буду заниматься. Но тогда я не придала ей значения. Закончив техникум, вернулась в Калугу на Машзавод, в бюро технической эстетики, где проработала 6 лет.

Судьбоносным для меня стало знакомство с Валентиной Васильевной Дружининой, она была режиссёром Народного театра кукол при Городском доме культуры (ТЮЗ), с которым я и начала сотрудничать. А в 1992 году в Калуге открыли профессиональный Театр кукол. С первого дня его существования я работала художником-постановщиком, поставив за 20 с лишним лет около 30 спектаклей.

Полюбившиеся калужанам с детства герои — ​плоды творчества Ирины. Это и персонажи  сказок «Ищи ветра в поле», «Огниво», которые уже сошли со сцены. Теперь их можно увидеть на выставках. И герои спектаклей «Таинственный гиппопотам», «Теремок», «Гуси-лебеди», «Волк и семеро козлят», «Маленький Мук» из текущего репертуара, и многие другие.

Очеловеченные животные

— Театральная кукла живёт в специально созданной для неё художественной среде. Это сложный мир. Чаще всего над спектаклем я начинала работать с набросков кукол, а потом уже сочиняла мир, который их окружает. Образы в моём воображении возникали первыми, выразительность куклы очень важна.

Когда создаёшь куклу,  не думаешь о том, что она будет на кого-то похожа. И вдруг «выстреливает» одна, неожиданно напоминая какого-нибудь сотрудника театра. Это как синдром Буратино: нос вылезает, и ничего ты с этим не сделаешь. Ведь художник-кукольник много наблюдает, запоминает, считывает, подчас невольно, лица окружающих.

В Театре кукол много повторяющихся героев. Практически в каждой сказке про зверей есть волк. Мне неинтересно создавать одинаковых. Не хочу, чтобы волк из сказки «Золотой цыплёнок» повторял волка из сказки «Волк и семеро козлят». Конечно, бывает, что не можешь пятую-седьмую по счёту лисичку сделать другой, тогда ничего плохого нет в том, чтобы использовать собственные штампы. Ну не страшилище же мастерить ради собственного самоутверждения. В театре для детей это неуместно.

В работе над пер­со­­на­жа­ми-животными самая интересная задача — ​сделать, с одной стороны, узнаваемого зверя, с другой — ​ заложить в нём человеческий характер. Чтобы ребёнок посмотрел и понял, что вот этот котик злой, этот — добряк, а этот — ​жадный. Какая-то человеческая черта непременно должно проглядывать. Большая радость, когда образ получается неоднозначным: при одном повороте — хитрый, при другом — ​неженка, при третьем — ​злючка. Но это одна-две куклы за всю карьеру.

Пять лет назад я из театра ушла. Ситуация была трудная. Решила, что мне лучше продолжать сотрудничество с ним в качестве приглашённого художника-постановщика.

Мода и самовыражение

— В середине нулевых годов меня захлестнула волна увлечения авторской куклой. Осваивались новые материалы, художественные приёмы. В Москве стали невероятно популярны выставки-продажи. Возникло множество направлений в этом виде декоративно-прикладного искусства. Авторская кукла сильно отличается от театральной — ​это арт-объект, художественное произведение или что-то для личной игры.

Куклы — ​это предмет роскоши. Если в стране непростая экономическая ситуация, то их первыми престают покупать. Даже кукольная сувенирка — из разряда дорогих. Не говоря уже о художественной кукле, по ценности и стоимости она приближается к искусству живописи.

Что меня привлекает в авторской кукле? Образ, выразительность персонажа, возможность рассказать историю в объёме, гротескно, передать эмоции. Когда вижу на выставках такие работы, иногда хочется купить их. Но то, что нравится самим художникам друг у друга, не всегда нравится покупателям. Не очень люблю гиперреализм в кукле, да и вообще в искусстве. Слишком живой персонаж поставить в своём доме мне было бы страшно. Есть в этом какой-то запредельный момент. При этом мастерство кукольников-гиперреалистов действительно поражает.

Наверное, по той же причине никогда не берусь делать на заказ портретные куклы. То, что уместно в реалистической скульп­туре, в кукле выглядит подчас жутковато. Как бы идеально ни было передано портретное сходство, всё равно от куклы-портрета остаётся неприятное ощущение. Шаржевый вариант мне ближе. Может быть, у меня просто произошла профессиональная деформация от работы в Театре кукол.

Искусство авторской куклы — ​молодое. Быстро меняются темы, интересы. Кто-то любит игровых кукол, кто-то — кукол на подставках, кто-то собирает ретро-кукол, похожих на антикварных.
Меня на создание кукол наталкивают волнующие личные темы, наблюдения, даже бытовые. Порой это сказки, которые я собираю уже 30 лет. Бывает, что какие-то направления витают в воздухе. Вот, например, художники могут, не сговариваясь, привезти на выставку работы в стиле 20-х годов прошлого века. И выходит здорово, ведь каждый видит эту эпоху по-своему. Ревущие 20-е я упомянула не случайно, будуарными куклами этой эпохи я увлеклась несколько лет назад. Они вдохновили меня на создание своей коллекции игровых кукол в стиле bed-doll. Тут сказалась, наверное, и «испорченность» театром: ​в моём представлении кукла должна непременно играть — ​или человека, или с человеком. Так что игра продолжается. И сказка — ​тоже.

Ирина изготовила таких кукол в своей неповторимой ироничной манере. Три персонажа — ​блондинка, брюнетка и красавец-мужчина.
Сейчас калужская кукольница работает над созданием интерьера, в котором они заживут своей жизнью.

Соня и Тата.

Куклы «Конфетки-бараночки» и «Ай да гусь».

А это король и королева из «Огнива».

Барин и слуга Степан из сказки «Ищи ветра в поле».