Инвалида выживают из дома-памятника

В Боровске что ни здание, то объект культурного наследия. Гуляешь по городу, как по музею. Возле двухэтажного каменного строения № 2 по улице Энгельса дыхание перехватывает от восторга. Дом Голофтеевых конца XIX века поражает своей сохранностью. И при этом он фактически заброшен. Большинство окон заколочены или выбиты.

Когда попадаешь внутрь, возникает ощущение, что из этого здания жильцы бежали как с тонущего кораб­ля, забывая свои личные вещи. Хотя сам памятник не оставляет впечатления ветхости — скорее, от него веет вековой надёжностью и барским комфортом: потолки — 3,5 метра, да ещё и с лепниной, каким-то чудом сохранившийся паркет, старинные печи — правда, без изразцов.

Домовой

1/4 часть здания занимает 49-летний Константин Мечковский. Его соседи давно поселились в новостройке, он же въезжать туда отказывается.

— В 2013 году пришло письмо, в котором говорилось, что этот дом вошёл в Программу по переселению из ветхого и аварийного жилья. Соседи документы в администрацию сдали, какие-то бумажки подписали. Я ничего делать не стал. На вопрос, куда нас переселят, мне лишь отвечали: «Где выделят участок, там и будут строить!» Соседям сказал: «Что вы подписали? А если домик из опилок возведут, поедете туда жить?» Вскоре мне предложили однушку на улице Некрасова. Это окраина города. Транспортная доступность плохая: автобус ходит только с 7 утра до 7 вечера. Дом стоит в болотистой местности, поэтому в подвале — сырость. Прибавьте к этому специфический подвальный запах, вид на входную дверь и окно, частично закрытое пандусом. Если на Энгельса дом кирпичный, то здесь он только с виду им обложен.

Квартира мне не понравилась, и я стал обращаться в разные инстанции. В прокуратуре ответили, что эти вопросы решает мэр. Пришёл к нему на приём, но разговора не получилось. Он сказал, что, если я не перееду, администрация отключит мне свет и воду.

Воевать не было сил, и я подписал предварительное соглашение, по которому мне обещали выдать 39 метров, а фактически дали лишь 36. Сказали, что поклеили обои и из-за этого площадь квартиры уменьшилась.

К тому же возникли проблемы с выдачей документов на новое жильё. Раз пять по этому вопросу в администрацию приходил. И каждый раз получал какие-то отговорки: то они в Калуге, то ещё где-то. Без документов я переезжать отказался и подал на администрацию в суд, требуя, чтобы мне не чинили препятствий в проживании в квартире на Энгельса. Раз документов не дают, то на каком основании я должен съезжать? Суды затянулись. В мае прошлого года администрация сама на меня подала. Выселить пытались на основании предварительного соглашения. Шесть судебных заседаний было.

А затем мне действительно стали отключать свет. Звонил в аварийную службу. Там сказали, что идут ремонтные работы. Но и когда они закончились, свет не дали. Обратился в полицию, участковый зафиксировал отсутствие электричества. Больше недели жил без света! К тому же в мае мне в последний раз приходили квитанции за электричество. Говорят, дом аварийный, жить со светом опасно. А ведь провода все новые, мы их сами не так давно меняли.

Деньги на ветер

— Отопление в доме печное. В 2000 году газифицировали только одну квартиру. Остальным жильцам этого сделать не разрешали: то труба не того диаметра, то давление не то —много оснований называли. В 2010-м я провёл воду, канализацию сделал, — рассказывает Константин. — Соседка полностью отремонтировала свою квартиру. А спустя три года мы узнали, что ещё в 2009 -м дом был признан аварийным. Ладно я на улучшение жилищных условий потратил 50 тысяч рублей, а вот моя соседка — полмиллиона!

Я адекватный человек. Мне не нравится судиться, но власти со мной на контакт не идут. А ведь я собственник и прав по закону.

Говорят, что для этого дома инвестора нашли. Интересно: вместе со мной памятник продавать будут, как раньше помещики — землю вместе с крестьянами?
В конце декабря администрация Боровска прислала Константину уведомление, что если до 25 января он не сделает реконструкцию дома, то его выселят насильно, заплатив за  квартиру и землю под ней почти 775 тысяч рублей.

— Что на эти деньги можно купить в Боровске? — спрашиваю я.
— Ничего. Их даже на комнату в общежитии не хватит, — отвечает мужчина.

Константин с рождения — инвалид по зрению.

— Я привык здесь жить. Никогда не заплутаю, — говорит он.

С вещами — на выход

Иначе видит ситуацию мэр Боровска Михаил КЛИМОВ.

— Одной из основных проблем города Боровска является аварийный жилой фонд. И мы всеми силами стараемся помочь людям, предоставляя благоустроенное жильё, — объясняет он. — Так, в 2017 году администрацией города осуществлялась реализация адресной программы переселения граждан из аварийного жилищного фонда, признанного таковым до 2012 года. 98 семьям были предоставлены благоустроенные квартиры в новых многоквартирных кирпичных домах, в том числе и гражданину Мечковскому. Стоит отметить, что им были подписаны согласие на участие в программе и предварительное соглашение об изъятии жилого помещения и предоставлении взамен другого. Спустя 3 месяца пользования полученной по акту передачи квартирой гражданин Мечковский вернул ключи, прислав их в администрацию города по почте. И письменно потребовал предоставить квартиру в другом муниципальном образовании — в Балабаново или в Обнинске.

В связи с необходимостью ликвидировать угрозу, исходящую от аварийного дома, администрация действует поэтапно и в соответствии с законодательством, а именно: предлагает на первом этапе реконструировать дом, то есть вывести его из статуса аварийного и исключить исходящую от него опасность. Причём мы готовы рассмотреть и своё участие, так как все остальные квартиры в доме переданы жильцами муниципалитету. Несколько раз руководство города, сотрудники администрации встречались с Мечковским, однако свою позицию он не менял. В случае, если он откажется приводить своё жильё в порядок, администрация будет вынуждена обратиться в суд. Отдельно необходимо отметить тот факт, что гражданин Мечковский — единственный, кто отказался переезжать.

Не верь глазам своим

Нам удалось ознакомиться с актом обследования дома, согласно которому здание признали аварийным. В нём говорится, что фактический износ строения составляет 68%.
«Здание двухэтажное, состоит из двух частей, соединённых аркой. Первая часть дома — первый этаж — кирпичный, оштукатуренный, второй этаж — деревянный, бревенчатый, обшитый тёсом. Вторая часть дома — кирпичная, с деревянной пристройкой».

В заключении подробно говорится о безобразном состоянии именно второго деревянного этажа: «По обшивке сруба, по всему периметру здания — наличие гнили, замачивание, разрушение древесины. Брёвна сруба повреждены гнилью, наблюдаются продольные трещины, местные просадки».

Описываются перекошенные окна и двери, вздутые полы, разрушенная кирпичная кладка, треснувший фундамент. Комиссия заключает, что дом необходимо снести.

— Видел я это заключение, — вздыхает Константин. — Чего там только не понаписали. Если бы всё было именно так, как на бумаге, дом должен был бы давно рухнуть. Он полностью каменный, а вот пристройка и веранда — деревянные.

Снести здание должны были ещё этой осенью, вместе с другими старинными домами. Да краеведы не позволили. А в декабре дом на Энгельса, 2, получил статус объекта культурного наследия.

— Во многих заключениях старинные здания предлагают не реставрировать, а снести, — говорят боровские краеведы. — Случаются в таких документах и чудеса. Так, в заключении о признании аварийным дома на Володарского, 29, указано, что здание двухэтажное. Подробно описывается жуткое состояние второго этажа. А  дом на самом деле одно­этажный. И ничего, частично его снесли.

Ненужное наследие

— В 2006–2007 годах дом на Энгельса, 2, был капитально отремонтирован: заменены балки, полы, обрешётка и крыша. И как в 2009-м после капитального ремонта его признали аварийным? — возмущается Анна Алешникова, член рабочей группы по сохранению исторического наследия, созданной администрацией Боровска.
Анна показала нам ответы на обращения Константина Мечковского в прокуратуру. Оказалось, что власти пытались его вселить в многоквартирный дом, который не был поставлен на кадастровый учёт. Естественно, никаких документов ему предоставить не могли.

— Кроме того, согласно пункту 10 статьи 32 Жилищного кодекса реконструировать аварийные дома можно только в такие сроки, в которые жильцы будут иметь возможность это сделать. Мэр Боровска дал Константину месяц. Естественно, он, да и никто другой, за это время физически реконструкцию не сделает. К тому же, выдав такое предписание, мэр города предложил господину Мечковскому нарушить закон. Так, 12 декабря 2018 года Управлением по охране исторического наследия Калужской области был издан приказ № 426, в котором говорится, что этот дом включён в список объектов культурного наследия. А в объекте культурного наследия можно делать только реставрацию. Причём сначала надо, чтобы управление внесло предписания, что именно в этом доме надо охранять. А дальше в течение года делается государственная экспертиза. Ни о каком 25 января речи вообще не может быть. Господин Климов, издавая это постановление, предлагает нарушить ст. 73 Федерального закона «Порча объекта культурного наследия». Мечковский своими неумелыми действиями, не имея лицензии на реставрацию дома, может только испортить объект культурного наследия. А наказание за это суровое, вплоть до уголовного.

Региональное отделение Всероссийского общества охраны культурного наследия обратилось в Управление по охране памятников Калужской области. Но ответа пока не получено.

Одиночка

Мы с Константином обходим его владения. Заглядываем в пустующие квартиры. Мужчина вспоминает о тех, кто здесь когда-то жил.

— И не страшно одному в таком домище? — спрашиваю я на прощание.
— А кого мне в своём доме бояться?

Константин МЕЧКОВСКИЙ — единственный жилец, отказавшийся переехать в новостройку.

 Дом Голофтеевых конца XIX века хотели снести осенью 2018 года.

 В старинном здании сохранились лепнина, паркет и старинные печи.

Боровчанину дали месяц на то, чтобы он самостоятельно привёл объект культурного наследия в порядок.