После Сибири немцам в Калуге не страшно

— Впервые я приехал в Калугу в 2000 году — по университетской программе, которая предполагала в городе часть практики. Сейчас уже трудно вспомнить первые впечатления от визита. Самое яркое — знакомство с Викторией, которая потом стала моей женой. Пока я учился, приезжал сюда на практику и на каникулы — к ней. Потом мы поженились и уехали сначала в Новосибирск, а потом — в Берлин на два года. В 2010‑м вернулись и пока остаемся в Калуге, а это значит, что нам здесь нравится.

Интересный город. Здесь есть много того, чего нет в Берлине. Например, у немцев не принято столько гулять, собираться на улице, постоянно заниматься шопингом. Здесь же, как только выпадает выходной или тем более — большие выходные, на улице полно народу, все ходят в магазины, что-то покупают, гуляют. В Германии люди гуляют мало, в основном идут в город по делам, а компаниями собираются в кафешках или у кого-то дома. На шопинг мы ходим раз в пару недель — в большие торговые центры.

— Здесь красивая старинная архитектура. Когда я впервые попал в Калугу, мне очень нравилось гулять по городу и просто рассматривать дома. Сейчас же многое утрачено. Разрушаются здания, которые придавали городу особый характер — то, что называется «флер». Здесь много строится нового, но ту красивую Калугу — из губернского прошлого — новые строения не напоминают, архитектурное наследие умирает. Меня это очень огорчает. Не знаю, может, это цена развития. Жаль, что и власти, и горожане не понимают, что старая часть — это такая изюминка, которую можно сохранить, развить и привлечь огромное число туристов, пополняя городской бюджет.

Мне нравится, что город очень маленький и отсюда можно быстро попасть на природу. Несмотря на стремление Калуги стать современней, здесь все еще угадываются островки советского прошлого — троллейбусы, например. У нас в Германии они есть только в двух маленьких и старых городах. Этот вид транспорта уже нигде не встречается. В Калуге есть магазины, где работают продавцы, которым надо говорить, что подать, — это меня и моих друзей из Германии очень забавляет. Такое сейчас редко встретишь.

— Удивляет то, что у областного центра нет транспортной стратегии. И не важно, что у всех есть авто — так везде. Все можно регулировать, чтобы не допускать такого коллапса. Создается впечатление, что над транспортной концепцией не работают городские власти. Меня тут поражает еще и то, что очистка дорог начинается всегда с опозданием. Каждый раз зима для Калуги — неожиданность. Мне, конечно, после Сибири уже ничего не страшно, но все равно странно. И велосипедистов здесь нет, почему-то мало кто ездит на велосипедах. Непривычно.

— Интересно, что в Калуге очень мало сделано для людей с ограниченными возможностями, причем я говорю не только об инвалидах, но и о совсем маленьких детях или о стареньких пенсионерах, которым трудно о себе позаботиться. Например, в общественный транспорт таким без посторонней помощи не забраться. У меня недавно родился сын, и я понял, что лифт в доме, где я живу, не предназначен для коляски — она туда не влезает. Неужели 30 лет назад, когда этот дом был построен, детей не рожали?

— Принято считать, что в России — самые красивые девушки. Вот мои московские друзья, например, всерьез думают, что самые красивые девушки — в Калуге, и все хотят сюда приехать за невестами. Здесь люди более спокойные. Никто не суетится, не торопится. Зато здесь быстрее взрослеют. К окончанию института, то есть годам к 22‑м, старшее поколение уже ждет от младшего ответственности — и ребята отвечают ожиданиям. Начинают одеваться иначе, вести себя по-взрослому. В Германии можно встретить и 33‑летних парней, одетых, как подростки, в рваные джинсы и толстовки. Здесь рано создают семьи. Когда мы с Викой решили пожениться, мне было 25, а ей — 23. Мои родственники звонили и беспокоились: «Почему так рано, что случилось?» Тогда как в ее окружении, наоборот, говорили: «Ну наконец-то…» Еще меня удивила пассивная позиция людей, особенно студентов. Здесь никто не верит, что обычные люди могут повлиять на ход политических событий, не ходят на митинги, политические собрания. В Германии население имеет голос и знает, что мнение большинства значительно для власти.

— Я живу здесь достаточно долго, чтобы изучить тусовочные места. Калуга традиционно ходит в театр, и я пытался приобщиться, но понял, что не мое. Здесь бывают интересные выставки — в Художественном музее и в галерее Дома музыки. Проходит много фестивалей, но как-то мимо меня… Зато мы с моей женой и компанией ходим по ресторанчикам, которых в Калуге с каждым годом все больше. В них много внимания уделяют интерьерам, тогда как в меню практически все одно и то же. Много псевдонемецких заведений, но они на самом деле мало напоминают те, которые реально есть в Германии. На берлинские кафе больше всего похож калужский «Плюш» — необычное заведение, атмосферное.

— Сейчас у меня растет маленький сын, и я думаю, что Россия и Калуга с каждым годом будут открываться для меня по-новому. Сын получил двойное гражданство, и мы с женой мечтаем, чтобы он знал оба наших языка. Поэтому Вика говорит с ним только на русском, а я — только на немецком. Назвали мы его Киану, причем, когда он получал российское гражданство, я попросил, чтобы ему присвоили отчество. Киану Никович Роггманн — по-моему, здорово звучит.