Андрей Соколов: «Увидев себя на экране, я был в шоке»

На встрече с калужанами известный актер признался, что когда-то работал сантехником, вкалывал на БАМе, учился в летном институте и до сих пор пишет стихи.

О поступлении в театральное
— Закончив школу, я по совету родителей подал документы в московский авиационно-технологический институт (МАТИ). Уже курсе на втором я понял, что это не моя профессия. Но, когда сказал родителям, что хочу стать актером, они взяли с меня слово, что сначала получу диплом авиационного института. Я его честно сдержал. А потом понес документы во все театральные вузы. Тогда конкурс был — 286 человек на место. В Школу-студию МХАТ студентов набирал Александр Калягин. И я очень хотел там учиться.
Накануне экзаменов ко мне приехали друзья. Было лето,  мы хорошо погуляли, спать легли под утро. Можете представить, в каком виде я пришел на экзамен. И тут Калягин говорит: «Кто сдает первым, имеет на 50% больше шансов». Мне терять было нечего, я вышел. Он говорит: «Что хотите?» Я смотрю — графин с водой стоит, говорю: «Воды». Он налил мне стакан… Когда я выпил весь графин, то понял, что не поступлю, потому что у Калягина был такой взгляд… Так и получилось. Прошло время, я закончил Щукинское училище и встретился с Калягиным в самолете, говорю: «Помните, вы меня не взяли? почему?» Он мне отвечает: «Андрюш, ты знаешь, я накануне был на дне рождения у своего друга… А графин с водой утром был один. И я понял, что нам вдвоем во МХАТе не место».

О первом фильме
— Первая моя картина была «Она с метлой, он в черной шляпе». Там снимались Володя Пресняков, Маша Евстигнеева (дочь Евгения Евстигнеева). Сначала было жуткое ощущение от увиденного, я в шоке вышел из зала. Это как свой голос на магнитофоне услышать… Но потом пошел на второй сеанс и смотрел более внимательно, накатывали воспоминания о съемках… На пятом сеансе я уже стоял у дверей — так ненавязчиво, мало ли, вдруг узнают? На шестом — раздавал автографы.

О собственных стихах
— В моей жизни было много хобби: хоккей, бальные танцы. С 7 лет писал стихи. Помню, взял у родителей адреса «Комсомольской правды», «Пионерской правды», каких-то журналов и отправил туда свои стихи с письмом приблизительно такого содержания: «Мне не надо денег, я понимаю, что мое стихотворение стоит очень дорого. Достаточно, что вы напечатаете его на первой странице». Ответил один — он оказался с юмором, — написал: «Дорогой Андрей, ваше творение настолько шедеврально, что наша газета еще не доросла до вашего уровня». А текст был такой:

Московские звезды горят над землей,
Играют, водя хороводы.
А март наступил, отражаясь огнем,
Несет он нам талые воды.
Ломается лед, оглушенно треща,
Бурлят холодные реки.
Ребята стоят, оглушенно глядят,
Раскрыв прозрачные веки.

С тех пор пишу стихи. Однажды звонит приятель, говорит: «Андрей, от меня Ира ушла» (это его девушка). Я внутренне напрягся, спрашиваю: «А я тут при чем?» Он говорит: «Давай приеду к тебе, мы сочиним ей песню, споем, и она не уйдет». Я говорю: «Приезжай!» Он приехал в 9 вечера, где-то в 12 мы это дело закончили, в половине второго ночи были возле ее общаги. И мы запели… Потом — как у Ильфа и Петрова: «Зрители негодовали, но от окон не отходили». Правда, с Ирой они так и не помирились.

О работе на БАМе
— Работать я начал очень рано — с 13 лет. Первая запись в трудовой книжке: «сантехник». Всегда хотелось лишнюю копейку в дом принести. Когда учился в МАТИ, уехал на БАМ. Первое, что меня поразило, — безумное количество пыли и колоссальное количество мух. Мы жили в вагончике и однажды за 1 час обеда переколотили 300 штук.
Работали в поселке Дипкун — это 800 км от Тынды, —  туда надо было добираться на вертолете. Кругом — одна тайга. Конечно, мы вкалывали, строили дома, клали трассы. Все охотились, потому что продукты были дорогие: куриное крылышко стоило 1 рубль 15 копеек. Однажды пошли на охоту, видим: продуктовая машина с водкой приехала. А в тех местах не выпивать было нельзя: разряженный воздух. Если грамм 50 коньячку не примешь — засыпаешь на ходу. И мои гаврики — водитель крана и водитель «Урала» с прицепом — быстро сгоняли в магазин, 2 ящика водки в кузов закинули. Вечером сели выпивать. Одна, вторая… Я пошел в кабину спать. Утром просыпаюсь — вижу: рассветает, сидят две фигурки возле костерка, и всего 1 бутылка. Они ухлопали весь ящик! И сейчас, когда кто-то хвастает, как он выпивает, я вспоминаю тех ребят, которые пили по-бамовски.

премьера
О новых фильмах
— Недавно закончили озвучивать фильм «Новогодний брак». Это 2‑серийная комедия. Действие происходит под Новый год. В дом к моему герою вламываются 4 неизвестные девушки и пытаются его охомутать. Выйдет картина на новогодние праздники.
В Ялте закончились съемки многосерийного фильма «Красные горы», в котором крушение Российской империи показано глазами маленького мальчика. Я играю его отца.
В последнем кадре мне лет 75–80. У меня грим, который накладывали 4 часа. Однажды я опаздывал на самолет, гример ехала со мной в машине, но все равно не успела снять до конца этот грим. Когда я вошел в аэропорт, у меня половина лица в гриме, а половина — нет. Так таможенники без досмотра пропустили.
Еще заканчивается эпопея «Департамент» — история о службе собственной безопасности, но не о подвигах, а о человеческих отношениях, взгляд изнутри.

кстати
После «Маленькой Веры» Андрея Соколова признали секс-символом, но об этой судьбоносной роли актер обмолвился лишь вскользь, сказав, как сидели с Негодой и обсуждали, на что потратили полгода и кому это надо. В успех фильма он не верил.
4 года назад Соколову предложили сняться в продолжении «Маленькой Веры». Но он отказался, посчитав сценарий неинтересным.

Самые важные новости Калуги и области. Оперативно, интересно, объективно. Подписывайтесь на наш телеграм канал @kp40ru.