«Калужского перекрёстка» без неё не было бы»

24 июля первому главному редактору нашей газеты Ирине ФИЛИНОЙ исполнилось бы 60 лет. Какой же была эта женщина, о которой до сих пор с таким трепетом отзываются все, кто её знал?

Хорошо помню тот январский вечер 2003 года. Мы сдали очередной номер «Калужского перекрёстка» и решили навести порядок в нашем кабинете. И вот очередь дошла до коробок с фотографиями (да-да, это были ещё те времена, когда фоткали на плёнку, а снимки распечатывались). Мы от души хохотали, узнавая в субтильных фигурках юношей и девушек с фотокарточек наших уже заматеревших коллег, как вдруг…

— А кто это? — спросила я, увидев портрет, с которого на меня смотрели какие-то очень добрые глаза темноволосой женщины с короткой стрижкой. В руках она держала чёрно-белый номер «Перекрёстка». Ответ на мой вопрос был на обратной стороне снимка: «Ирина Филина, главный редактор».

— Её не стало в 99-м, — отозвался через паузу кто-то из наших. — Это она начинала делать эту газету. Классное было время…

Не знаю, почему меня так впечатлили эти глаза и рассказанная тремя фразами история этой женщины. Но потом я, тогда ещё ­совсем юная девчонка-корректор, стала читать её заметки и поняла: вот так должен писать журналист, вот такие материалы надо перечитывать, когда наступает профессиональное выгорание.

С тех пор судьба как будто нарочно сводила меня с теми, с кем она когда-то работала, с кем дружила, без кого не мыслила своей жизни. И с теми, кто не мыслил жизни без неё. К юбилею Ирины Филиной я собрала их трогательные воспоминания в одном материале.

Галина ГАВРИЛИНА, генеральный директор Агентства «Комсомольская правда-Калуга», идейный вдохновитель газеты «Калужский перекрёсток»: — Когда мы задумали городскую газету и стали искать редактора, кто-то (уже не помню, кто) посоветовал мне кандидатуру Иры Филиной. Мы не были знакомы, хотя работали на одном заводе: я — инженером, она — главредом многотиражки.

Ирине моё предложение показалось интересным. Так она пришла в нашу редакцию. Коллектив у нас был очень молодой, но Ира, уже взрослая женщина, со всеми сразу нашла общий язык. И её все очень полюбили. Её невозможно было не любить. Нет, она не пыталась всем угодить. Она просто была спокойной и доброй.

У меня был тогда очень тяжёлый период в жизни. Я не могла находиться ни дома, ни со своими родителями. И я брала младшего сына и шла в гости к Филиным. Они жили очень скромно. Но у них было так хорошо и тепло! Там я отогревалась душой. За те вечера я очень благодарна Ирине.

Без неё не было бы того «Перекрёстка», который мы все любим. Ира жила своими публикациями. Могла отправиться и на помойку, чтобы «задружиться» с бомжами, и в Театр Российской армии, чтобы взять интервью у Владимира Зельдина, или в Малый, чтобы поговорить с Юрием Соломиным. Видимо, им она тоже нравилась, потому что они не хотели её отпускать. Людям с Ирой было очень легко. И каждый её каким-то образом использовал, чтобы ему было хорошо.

Но очень скоро Ирина заболела. Она не ныла. Она верила, что вылечится. Мы кое-как делали без неё газету. Когда уже не могла работать, она всё равно к нам приходила, и весь коллектив всё бросал и бежал к ней. Мы верили вместе с Ирой. Поэтому новость о том, что её больше нет, стала для всех шоком. Мне кажется, всех нас эта смерть изменила…

Алевтина МЕНЬКОВА, дочь Ирины Филиной, процедурная медсестра процедурного кабинета городской поликлиники № 5: — Когда мамы не стало, мне было всего 5 лет. Но я хорошо помню, что она безумно любила и баловала меня — свою долгожданную дочку. Покупала всё, что я хотела… Она жизнерадостная была, ничего не боялась. Когда уже сильно болела и лечилась в Обнинске, говорила, что в командировке, а сама писала мне оттуда письма, в которых почему-то называла меня Паутинкой…

Мне не передался её ­писательский, журналистский дар. Но мамины сёстры и по­други говорят, что я на неё очень похожа, что у меня её жестикуляция.

Меня не взяли на её похороны. О том, что мамы больше нет, мне сказали только на 40-й день на её могиле. Помню, что я в это не поверила. Шёл сильный дождь, я плакала. И стала ждать, когда она вернётся.

Я бы очень хотела встретиться с ней уже сейчас, когда выросла, получила профессию и вышла замуж. Я знаю: мне с ней было бы очень интересно. Когда у меня будут свои дети, я скажу, что у них была бы просто супербабушка, которая поддерживала бы их и понимала во всём.

1997 год. Ирина — с мужем Юрой и дочкой Алькой.

Михаил БОРИСОВ, редактор аналитических программ ТРК «Ника» (в 1998-м — редактор отдела спецпроектов Агентства «КП-Калуга»): — Талантливая, добрая, мужественная… Нет, тремя словами не описать Ирину Филину.

Рядом с Ириной всегда было уютно. Она поддерживала словом, давала советы мне как начинающему журналисту. Она была редактором моего первого журналистского расследования в «Перекрёстке»: вместе с телевизионщиками мы нагрянули в магазин «Барский» и рассказали калужанам о торговле просроченными молочными продуктами. Она научила меня не давать волю эмоциям при подготовке статьи о судьбе одинокого жителя дома на улице Пацаева…

Ира была борцом. После курса химиотерапии вернулась на работу, шутила, строила планы, мечтала победить болезнь.

Её супруг Юрий часто приводил в редакцию дочь Алю. Ирина просила пятилетнюю девочку не мешать журналистам — вести себя потише. Но та была преисполнена любопытства и отправлялась в путешествие по редакционным кабинетам. Наблюдать за общением мамы и дочки было умилительно…

Судьба отпустила Ирине всего сорок лет. Несправедливо мало. Вскоре после смерти жены не стало и Юрия… Если бы меня сейчас представили Алевтине, их дочери, я бы сказал ей: «У тебя — замечательные родители. С ними было хорошо!»

Владимир МАРКИН, главный редактор газеты бесплатных объявлений «Всё для Вас» (в начале 1980-х — корреспондент многотиражной газеты КЭМЗ): — Вместе с Ириной Филиной (тогда ещё Войда) мы делали газету «Вперёд». Ира была её редактором, а меня пригласила туда корреспондентом: ей понравились мои публикации в «Молодом ленинце».

Её стиль работы до сих пор остаётся для меня образцом для подражания. Если материал был интересный и нужный, Ира размещала его, несмотря ни на что. Например, мы выпустили статью об отсутствии нормальных условий жизни в заводском общежитии, которую даже перепечатали многие городские газеты. Да, мы вынесли сор из избы. Но, если бы не эта Иринина инициатива, то до ремонта дело бы не дошло. Если у нашей редакции были какие-то трения с профкомом, комитетом комсомола или парткомом, Ира всегда становилась на сторону корреспондентов. Она была мягким человеком, но в то же время очень требовательным. Когда наши сотрудники побеждали в соцсоревнованиях, она говорила: «Сходи, пообщайся. Чтобы был живой материал, а не казёнщина». Газета «Вперёд» выигрывала конкурсы среди многотиражек, нас награждали грамотами. Думаю, это тоже заслуга Ирины.

В многотиражке я проработал года 2 или 3. Уйти пришлось только потому, что поступил в МГУ и надо было уезжать в Москву. Но мы общались и после моего ухода из газеты, дружили, ходили друг к другу на дни рождения. Ира была очень приятным в общении, весёлым, раскрепощённым и откровенным человеком. Хочется, чтобы её никогда не забывали.

Наталья МАЙОРОВА, подруга Ирины Филиной, доцент кафедры истории КГУ имени К.Э.  Циолковского: — Мы вместе поступили на истфак, но поначалу не очень друг другу понравились. А через несколько дней после начала занятий случайно оказались рядом в троллейбусе, разговорились и поняли, что мы родственные души.

Мы очень много сочиняли вместе. И, как это сейчас называют, фанфики, и оригинальные произведения. Один роман Ирина писала, уже работая в «Перекрёстке». Когда чистили её компьютер, этот файл уничтожили. А это было очень тепло и хорошо, как и всё, что Ира делала. После того случая она уже не писала. Больно, что Ира не дожила до того момента, когда смогла бы публиковаться как писатель.

Она не просто помогала другим — она искала, кому помочь. Ради этого всегда надо было встать на уши самой и поставить туда же всех остальных. Она всегда была стержнем их большой семьи (у Ирины — 3 сестры. — Авт.). Её всегда считали сильной. Да она и была сильной, но при этом очень уязвимой. Всё держалось на её нервах, себя она совершенно не жалела.

Может, из-за этого ей было сложно просто расслабиться. Просто порадоваться. Когда она уже не вставала, сказала мне: «Если удастся выскочить, я буду радоваться». И я так надеялась, что удастся!..

Я всегда думаю: что бы она делала сейчас, как бы относилась к тому, что происходит. Как бы мы с ней путешествовали по миру… Есть люди, которые уходят, но остаются. Ира была как раз таким человеком…

Оксана БОГДАНОВИЧ, сестра Ирины Филиной, художник по костюмам Калужского областного драматического театра: — Мы с Ирой были не просто сёстрами — мы были подругами. Она не поучала, как делают некоторые старшие. Мы просто много разговаривали. Она во многом определила моё отношение к жизни. Ира уникально чувствовала и понимала людей. Она дружила, да, именно дружила с мамой и папой. По вечерам мы собирались на обязательные посиделки, пили чай… Очень много шутили и смеялись. Когда я училась в Москве, она приезжала ко мне. Просто срывалась после работы на электричке, а утром возвращалась в Калугу.

Она всех своих друзей знакомила с нами, и со всеми мы дружим до сих пор. Ира всех пускала в свою жизнь. Замечательно пела, рисовала, двигалась, писала книги — кажется, все таланты собрались в одном человеке. У неё было замечательное чувство юмора. До болезни особенно. Это неправда, что незаменимых людей нет. Иры нам всем до сих пор очень не хватает.

Каждый выход свежего номера в агентстве был поводом вместе порадоваться успехам коллег.

1980-е. Традиционный выезд на природу с друзьями и сёстрами. Ирина ФИЛИНА — крайняя справа.