Ангел Лаврентьева монастыря

Известный калужский писатель и историк Алексей Урусов продолжает делиться таинственными историями нашего города.

Красный концлагерь в монастыре

Необычным рассказом о событиях, происходивших в самом конце Гражданской войны, поделилась 80-летняя калужанка. Эту историю ей рассказала мать, а записал её писатель и художник Владимир Толстов.

— Я маленькая была, а всё помню, как сейчас. Тогда жили мы с матерью недалеко от Лаврентьева монастыря. Как-то раз мать пришла из монастыря со службы и говорит: «Всё, доченька, пришли большевики, монастырь закрыли. Что мы теперь будем делать, как жить?»

Потом пришли красные к нам в дом и говорят: «Давайте кровати и всё, на чем спать можно. В монастыре открывается лагерь для перемещённых лиц».

Вот, помню, видно в проход ворот, много там кроватей и нар сколоченных стоит. Столько народу внутри, что не протолкнуться — не то что лежать, сидеть негде. Многие заключённые стоят.

Оказывается, уже в бывший монастырь свезли со всей округи неблагонадёжных: белых, эсеров, меньшевиков и даже монахов. Повыгоняли их из монастырей и сами же назвали их беглыми монахами. Все заключённые маются, страх в глазах. Что с ними будет, никто не знает.

Чудом спасшаяся монашка

— И вот ночью — тихий стук к нам в окно. Мать шёпотом: «Кто там?» А там голосок тонюсенький: «Я сестра Божия, из плена убежала».

Отперла мать дверь, а там монашка стоит, вся трясётся, по щекам слёзы текут.

«Что ты, милая? Ну, иди сюда, — мать ее шёпотом манит к себе. — Что ж ты в чёрном? У тебя, что ли, кроме монашеского одеяния ничего нет?» — «Нет у меня ничегошеньки, в чём была, так ушла». — «Как же ты ушла? Там же везде ворота да засовы!» — «Я ближе к ночи стала молиться около стеночки, от всех отвернулась. Молюсь и вдруг чувствую, что рядом со мной тоже кто-то стоит и молится. И вот он мне на ушко и говорит: «Я ангел твой, будь со мной! Иди впереди, а я за тобой!» Опешила я. Чудится мне, как во сне, дар речи потеряла. А в уме всё крутится: «Куда идти-то?» Он меня так легонько подталкивает сзади да под бочок. Я и пошла вдоль стеночки. Темно там, у стены-то. Как подошла, так и не поверила сначала. Открываются ворота, и машина въезжает такая, с открытым верхом. Все солдаты — к ней: важный, значит, командир приехал. И тут понимаю, что я иду к этим открытым воротам и молюсь. И вроде как из солдат никто меня не видит, все отвернулись: я как бы под покровом Пресвятой Богородицы. Так и вышла… Господи, куда же я теперь? — говорит маме. — Перекличку утром кликнут, а меня нет!» — «Ты вот надень мою старую юбку да вот рубаху, и пошли быстрее, — говорит мать. — Я тебя к своему брату отведу в деревню. Вёрст десять идти через лес. Там всем говори, мол, я из города, голодно там, на работу за пропитание иду. Молодая ты, возьмут. Не ленись только, да, чур, молчок про монашку, рот на засов. Молись, да про себя. От смерти ты, девонька, видать ушла. Ангел твой тебя вывел из заключения. Вот и не верь в чудеса после этого».

Собрались тихо. Так и ушли. Мама в трудные минуты часто эту фразу монашенки повторяла: «Ангел мой, будь со мной! Иди впереди, а я за тобой!»

Впрочем, только за месяц из концлагеря принудработ Лаврентьева монастыря, открытого в мае 1920 года, сбежало 29 заключённых. Побеги пленных поляков продолжались вплоть до 1921 года. Многие пленные были разуты, больны и голодны. Из рапорта коменданта Овсянникова стало известно, что заключённых было 317 человек, а коек — лишь 100. Остальные пленные посменно спали на голом полу.

Концлагерем ведал карательный подотдел местного ЧК. В 1921 году в Калугу этапировали антоновцев — тамбовских крестьян, поднявших мятеж против большевиков. 230 заключённых разместили в нижней церкви Святого Лаврентия.

Надгробия — на фундамент

В августе началось разрушение кузнечным молотом скульптурных надгробий Лаврентьевского некрополя. С 1923 по 1929 год строения и храмы бывшего монастыря разбирали на кирпич.

Кстати, из бывших надгробий возведены и фундаменты сталинских домов по улице Луначарского, 53, и на углу улиц Чичерина и Пухова. Оставшая­ся часть надгробий была свезена во двор Гостиных рядов. Здесь же их пилили, а затем отправляли на другие стройки. Старожилы ещё долго вспоминали, как ребятня строила из гранитных памятников горки, с которых и каталась.

В июне 2015 года при прокладке колодца в ходе реставрационных работ на центральной площадке в северной части Гостиных рядов строители обнаружили надгробный обелиск. На нём можно было чётко прочитать имя: «Зинаида Александровна Яковлева, скончалась 10 апреля 1865 года». На обороте памятника надпись практически не сохранилась.

— Огромный памятник из чёрного гранита весит порядка 300 кг, креста нами не было обнаружено, — рассказал строитель Алексей Митрохин. — С трудом его достал из земли. Был у нас и археолог Игорь Болдин из Калужского краеведческого музея, его очень заинтересовала находка.