Берегите нервы – свои и чужие
Уважаемая редакция «Калужского перекрёстка»!
Большое спасибо за то, что вы постоянно уделяете внимание одной из важнейших тем, которая касается либо рано или поздно коснётся каждого, — медицинскому обслуживанию.
В этом отношении появление статьи Т. Бабановой «Поход в поликлинику — удар по нервам» в номере от 18 февраля вполне объяснимо.
Так совпало, что ознакомиться со статьёй мне довелось вскоре после похода в ту же самую 4-ю поликлинику и даже к тому же врачу.
Разница между прочитанным и испытанным по окончании рабочей недели, в предпраздничную пятницу, и заставила сесть за клавиатуру.
Слава Богу, нам, в отличие от почти всех других стран бывшего Советского Союза, удалось сохранить, хотя и с большими и серьёзными оговорками, другой путь — бесплатное медицинское обслуживание. Его в основном и выбирает небогатое большинство.
Во избежание же главной потери —
своего здоровья — вовсе не лишне подумать о работающих сейчас опытных врачах, режим деятельности которых изматывает физически, психологически и морально. Не менее важно их чувство ответственности за свои поступки, иногда принимаемое за излишнюю осторожность.
Они — опора всей системы здравоохранения страны.
А тут — желание пациента получить путёвку любым способом, в том числе с последующим риском для своего здоровья… Допусти врач в поликлинике такой риск, и из-за коммерциализации санаторно-курортных организаций и значительно меньшей ответственности их работников за приехавшего пациента последствия могут быть прямо противоположными желаемым. Догадываетесь, кого будет винить вернувшийся пациент?
При наличии упомянутой автором письма II группы инвалидности и больного сердца, с которым даже сдача ЭКГ для неё — «большая проблема», отказ врача выдать необходимую для получения путёвки справку до поступления результатов анализа крови и ЭКГ (при том, что «Слава Богу, направление на кровь и ЭКГ она дала без проблем») — это выполнение профессионального долга, а не «коррупционный момент или мания величия». Ведь справка — документ не канцелярский, а медицинский.
А то, что обвиняемая автором врач не только выполнила свой служебный долг, но и является настоящим профессионалом, невольно подтверждает и сама Т. Бабанова. Стоит зайти в Интернет и отыскать хотя бы такие доступные для понимания любого книжки, как, например, «Чтение по лицу» Мишио Куши — и цитата из опального врача даже в пересказе автора: «Девушка, я вам дам справку через полгода после предыдущей, и то если мне понравится ваше лицо» — в контексте проводившегося медицинского приёма свидетельствует, во‑первых, о деликатном указании врача на некоторую наивность автора в медицинских вопросах, во‑вторых, о склонности к активному потреблению санаторно-курортных услуг, опасной для нее самой, в‑третьих, о наличии на лице пациента сейчас и в возможном будущем противопоказаний, ясно выраженных для наметанного взгляда специалиста.
Письмо, при всей его спорности, было бы в значительной степени оправдано полезным или хотя бы конструктивным предложением по улучшению медицинского обслуживания.
Однако предложенное внесение в статталон ещё двух показателей, которые, абстрагируясь от личного интереса, и без того можно оценить по общему количеству принятых за смену и общей продолжительности смены, только увеличит непроизводительный расход времени врачей и медсестёр и, соответственно, время нахождения пациентов в очередях. С чем боролись…
А вот памятки по лечению наиболее популярных заболеваний соответствующим пациентам, заинтересованным в своём здоровье, получить было бы полезно и, по мне, приятно.
Наступление времени окончания приема (19:30), а затем — времени окончания работы 4-й поликлиники (20:00) было встречено остававшимися в очереди опасением: всех ли примут?
Однако на приёме врач быстро оценила состояние, наметила необходимые действия и развеяла возникшие сомнения. На мой вопрос, как им в эпидемию удаётся уцелеть без повязок, медсестра только устало махнула потянувшейся к бумагам рукой: «Вчера пятьдесят приняли…»
Для меня приём закончился в начале девятого. Ещё 5–6 человек ожидали своей очереди…
Наверное, и врач Воробьёва, и медсестра вернулись домой после принятых ими более чем полусотни пациентов ближе к девяти вечера. Думаю, обеим было не до праздника и даже не до подготовки к нему.
Владимир МИХАЙЛОВ.
За ОДН — 700 рублей
Жители одного из домов по ул. Суворова на днях получили квитанции, где за ОДН указана сумма 761 руб.
А ведь это двухэтажный дом. В нём по одной лампочке на лестничной клетке и одна — возле подъезда. Всего 3 лампочки! И эти три лампочки смогли потратить 1634 кВт/ч за месяц! Получилось по 208 кВт/ч на квартиру, это более 700 руб. Жильцы дома отказались оплачивать квитанции и подают коллективную жалобу в прокуратуру. Хотя по справедливости надо писать заявление в ОБЭП с требованием провести проверку на возможность возбуждения уголовного дела против Калужской сбытовой компании по факту мошенничества. Но по своему опыту знаю, что они неприкосновенны для закона. Как могла получиться такая сумма? Только если к счётчику подключить палатку или магазин в расчёте на невнимательность жителей дома.
А ведь всё так красиво и правильно начиналось: с установки общедомовых счётчиков с целью экономии электроэнергии.
И вот появился Фонд капремонта многоквартирных домов Калужской области. Где гарантии, что собранные деньги пойдут именно на капремонт, а не на евроремонт фасадов этого Фонда, не на служебные иномарки и дорогие сотовые телефоны чиновников (как это случилось со средствами Пенсионного фонда в некоторых городах)? И где гарантии, что деньги фонда вообще не пропадут бесследно, всплыв где-нибудь на Фарерских островах или в Лондоне?
Вопросы, вопросы, вопросы... Будут ли ответы?
А. К.
Добро пожаловаться
Ходить здесь опасно
Здравствуйте! Мы — многодетная семья. Проживаем в пос. Воротынск на ул. Центральной, 68. Своими силами потихоньку построили небольшой домик и поставили вокруг участка забор. Хотелось сделать более или менее безопасным и место нашего проживания. Первая проблема: людям, которые в данном районе проживают, опасно ходить вдоль дороги, т. к. ни тротуара, ни освещения нет. Больше года назад мы обращались в администрацию пос. Воротынск, но пока ничего не решилось. Более того: в эти новогодние праздники в мои ворота въехал неизвестный автомобиль, и теперь я должен восстанавливать их за свой счёт. А работаю в семье я один. В полиции отказались заводить дело. Подскажите, как нам быть? И нельзя ли вдоль данного участка положить наконец тротуар и сделать освещение?
С уважением, Алексей Симонов.
Личная история
«Этот город освобождал мой брат»
Когда я получил путёвку в пансионат, даже не поверил, что отдыхать и лечиться буду в Звенигороде — городе, который защищал во время войны (осенью–зимой 1941 года) мой брат Анатолий.
За этот город сражались три дивизии, в том числе — 144-я стрелковая, командиром которой был генерал Пронин, в его честь назван микрорайон Звенигорода. Дивизия входила в состав 5-й армии под командованием генерала Говорова. В 90-е годы я через совет ветеранов познакомился с командиром моего брата — лейтенантом Валентиновым. Ездил тогда на место боёв в Звенигород, где возлагал цветы к обелискам. В боях за этот город погибло 9 тысяч наших воинов. Здесь впервые была применена «Катюша» — грозное для немцев оружие. Командир брата много рассказывал о тех боях. Так, 217-й отдельный батальон некоторое время был расположен в церкви д. Локотня. Сейчас эту церковь восстанавливают, и помогает это делать моя бывшая студентка (у неё здесь дача).
Против нашей дивизии воевали 87-я и 78-я пехотные немецкие дивизии, сформированные в Баварии. Рост их воинов должен был составлять не менее 178 см. Эти дивизии брали Париж, но не могли взять Звенигород. Гитлер рано похвастался: «Подмосковная Швейцария» — в наших руках». Места здесь, действительно, красивые и напоминают Швейцарию. Но не удалось им захватить её. При отступлении гитлеровцы зверствовали. Например, в с. Ершово
из 106 домов оставили 11, а вместо церкви — только битый кирпич.
В документах говорится: «Выступив 22 ноября 1941 года в деревне Хаустово, немцы собрали всё население и, отобрав мужчин и здоровых женщин, отправили их в свой далекий тыл. Отступая, немцы гнали население деревень Фуньково, Скоково, Ершово, Есипово, предварительно предав огню эти деревни… В Ершово немцы загнали в церковь около 100 мирных жителей и раненых красноармейцев, заперли, а потом церковь взорвали».
Всего в 49 селениях Звенигородского района, подвергшихся оккупации, было разрушено 1152 дома, 800 построек,
28 колхозов. После ухода немцев осталось ещё одно страшное наследие — тысячи мин на дорогах, полях и в лесах. С начала весны их обезвреживали бойцы истребительного батальона, оставшиеся в Звенигороде. Но даже после этого людям было боязно выйти в поле.
А мой брат Анатолий продолжал вместе с войсками 144-й стрелковой дивизии освобождать населенные пункты, в том числе и п. Бородино. Он погиб на реке Угре в мае 1943-го. Похоронен на берегу этой реки, в п. Всходы. По рассказам командира брата, Анатолий был награждён медалью «За отвагу» и представлен к званию Героя Советского Союза. В то время многие представлялись к этому званию, но не получали его.
Сейчас Звенигород готовится к встрече 70-й годовщины Победы. Я разговаривал с администрацией района, подарил главе города книгу «Они сражались под Москвой», где я был главным редактором. Хочу к 70-летию Победы написать книгу о ветеранах Звенигорода, с которыми мне довелось общаться. Их уже почти никого не осталось в живых.
Геннадий Перминов.
