«Мы знаем, как на МКС подколоть американцев – надо почистить апельсин». Космонавт Сергей Прокопьев встретился с калужанами
На МКС он пробыл 567 дней, 8 раз выходил в открытый космос, провел в нем 55 часов.
В Музее истории космонавтики Сергей Прокопьев по традиции встретился с калужанами. И сразу начал с вопроса:
- В этом году у нас много разных юбилеев, которые связаны с космонавтикой, можете назвать четыре?
Зрители с мест кричали:
- 50 лет полету «Союз-Аполлон»!
- 60 лет выхода в открытый космос!
- Вам исполнилось 50 лет!
- Ну, это не считается, это не совсем космический юбилей, - засмеялся Прокопьев.
- 70 лет Байконуру! – продолжали зрители
- А ещё в этом год у празднуем 65 лет со дня образования Центра подготовки космонавтов, - добавил Прокопьев. - И отряд космонавтов был создан через два месяца после того, как создали Центр. Это год одни юбилеи.
За стрижку заплатили творогом
- Сейчас уже прошло полтора года, как я вернулся после длительной экспедиции на МКС, 371 день на орбите.
Это был в свое время рекорд пребывания на МКС за одну экспедицию.
Потом за нами прилетел следующий экипаж и на два дня больше прожил на станции.
Мы начали увеличивать количество времени, проводимого на станции. Средняя экспедиция, скорее всего, будет 8 месяцев.
Я выполнил свой первый полугодовой полет, а через три с половиной года второй полугодовой полет.
Но так получилось, что он превратился в годовой: микрометеоритом была пробита система охлаждения корабля, и он не обеспечивал безопасность возвращения экипажа на Землю.
Было принято решение прислать в беспилотном режиме новый корабль. Когда он к нам пришел, все спасательное оборудование перенесли туда. Старый корабль в автоматическом режиме был возвращен на Землю.
Так наша экспедиция превратилась в годовую. Естественно, большой радости мы не испытали, потому что и полгода долгий срок, а тут еще добавились полгода.
Но это был для нас вызов, который мы приняли и сделали много полезных вещей за это время. У нас было дополнительно 5 выходов в открытый космос.
Сделали станцию такой, какой она сейчас существует: подсоединили шлюзовой отсек, блок радиаторов, инициировали робототехническую руку, на которой меня даже чуть-чуть повозили: мы посмотрели, можно ли использовать эту руку, чтобы доставлять космонавтов труднодоступные места.
Очень удобно оказалось, эта рука у нам как еще один член экипажа, который вышел с нами в открытый космос.
В годовую экспедицию надо было обязательно постригаться, используется специальный пылесос, который подсоединен к машинке, и волосы не разлетаются.
У нас штатным парикмахером была Аня Кикина, она сказала: «Я раньше собак стригла, и вас смогу».
- Чем вы ей платили? - поинтересовались зрители.
- Мы отдали ей свой творог за это.
А когда Аня улетела, нас стриг Френк Рубео. Вот он точно только собак стриг. Потому что очень быстро - раз и - следующий.
Потом понимаешь, что просто одной насадкой по кругу подстрижен, как одуванчик. В общем, он не парился.
А однажды к нам прилетел грузовик с апельсинами и Чебурашкой. Скафандр для Чебурашки сшила супруга Дмитрия Петелина Вера.
Непривычное состояние
- Что повлияло на ваш выбор стать космонавтом?
- О космосе я думал с детства. Мои родители были фанатами космических путешествий.
Когда Юрий Гагарин полетел, они были молодые, думали, что скоро все рванут на орбиту и будут жить в космосе. И это передалось нам, детям. У меня четверо братьев и сестра.
Космос казался несбыточной мечтой, потому что я вырос на задворках Свердловска. Но рано или поздно приходит момент, когда путь, который выстроил в жизни, приводит тебя к цели.
Я попал в отряд космонавтов. Я был спортивным, с подходящим здоровьем, нужным возрастом.
Поэтому надо задумываться о профессии заранее и потихонечку свою мечту превратить в цель.
- Что вы чувствовали, когда летели в космос?
- Невесомость. Когда попадаешь на орбиту, чувство невесомости завораживает. Можно сравнить первоначальные ощущения, когда при полете на самолете попадет воздушная яма. Это непривычно, это не наше нормальное состояние.
Когда космонавт попадает в невесомость, он повисает на ремнях, и такое ощущение, что перевернулся корабль, и ты сейчас упадешь. Потом понимаешь, что не перевернулся, ты просто висишь.
Дальше уже идет адаптация. И первые два дня не самые неприятные. Вестибулярный аппарат должен перестроиться. Но все равно, рано или поздно организм привыкает.
И тебе здорово, ты можешь летать, легко передвигать предметы.
Но это обманчивое ощущение, потому что мышцы начинают атрофироваться, сердце не хочет работать, ему не надо гонять кровяной столб, оно легко это делает.
И, если не тренироваться в космосе, можно прилететь на Землю и стать овощем.
Врачи рассказывали, что первых космонавтов, которые летали на 15 суток на «Союзах», еще не было станций, на руках вытаскивали.
Они за 15 суток теряли мышечную массу, их потом отхаживали. Сейчас мы более подготовлены.
- В невесомости на станции нормальные значения частоты сердечных сокращений (ЧСС) и показатели давления такие же, как принятые на Земле или они отличаются? И когда вы проводите тренировки в искусственной невесомости, работа сердца изменяется так же, как в реальной невесомости?
- Когда у нас проходят тренировки на Ил-76 МДК, это искусственная невесомость, всего 20 секунд один режим длится. Исследовать ЧСС необходимости нет. Она не сильно изменится за это короткое время.
А когда попадаешь в реальную невесомость, там, конечно, сердце начинает расслабляться. ЧСС будет намного слабее, количество ударов в минуту понижается.
И один из критерий допуска к внекорабельной деятельности - это тренажер: руками крутим велосипед. На нас ЧСС-пояс, ЭКГ записывается онлайн, передается на Землю.
И там уже принимают решение, насколько человек готов к выходу в открытый космос.
- Американская журналистка Мэри Роуч утверждает, что 20% американских кандидатов отбраковывается из-за неспособности привыкнуть к невесомости. Можно ли натренировать организм?
- Действительно, это так. Ощущения невесомости не всем даются. В невесомости сложно адаптироваться к системе жизнедеятельности человека. Не все справляются, скажем так, с отправлением естественных надобностей.
У американцев нет таких тренировок, как у нас - привыкание к невесомости на Ил-76 МДК. Организм привыкает к невесомости и забыть это невозможно, это, как езда на велосипеде.
Когда попадаешь на станцию, уже проще: организм вспоминает, что было на самолете.
Американцы сейчас всё упростили, у них нет ни прыжков с парашютом, ни тренировки на Ил-76. В свое время они на Боингах это делали.
Праздновали дни рождения
- Чем пахнет в космосе? Там же не откроешь форточку, не проветришь. Как решаете этот вопрос?
- Действительно, у нас есть определенные запахи на станции. Они могут быть как приятные, так и неприятные. Примерно то же самое, что и на самолете.
Могут быть запахи еды. К нам иногда приходят апельсины.
А система вентиляции сделана так, что из русского сегмента воздух перетекает на американский, потом по воздуховодам выходит через решетки, и через люки возвращается к нам, где вновь начинает фильтроваться.
Такой круговорот воздуха.
И мы знаем, как американцев можно подколоть. Надо корочки от апельсинов перед фильтром немножко пожамкать. У них появится запах апельсинов. И они такие: «А, русские опять апельсины кушают».
Когда возвращаемся из выхода в открытый космос или первый раз открываем люки у кораблей, тоже специфический запах, это уже запах реального космоса, вакуума. Пахнет сваркой. Его трудно с чем-то спутать.
- На видео у экипажа в руках торт, чем вы его приклеивали, чтобы он держался?
- За год экспедиции весь экипаж отпраздновал день рождения. И делали торт. У нас была специальная дощечка, которую мы намазывали медом.
Туда лепишь первоначальный слой из печенья, либо из медовых коврижек. Потом слой варенья. И дальше слои делаешь.
Обмазываешь все специальным йогуртом. У нас йогурты есть разной консистенции. Мы их использовали, это было типа крема.
А сверху свечку виде фонарика. И развлекали себя земными блюдами. Я «Мимозу» делал на праздник, готовили «Оливье», даже «Селедку под шубой».
Потому что космическая еда, хоть и вкусная, но надоедает. В общем, повара те еще.
Выращивали водоросли
- Какие сейчас самые интересные исследования проводятся на станции?
- Сейчас много интересных экспериментов, которые будут полезны в будущем при освоении дальнего космоса. Мне довелось работать над 3D-печатью в космосе.
А мой коллега Олег Кононенко привез с собой 3D-биопринтер. И первая напечатанная живая ткань в космосе была на русском сегменте еще в 2018 году.
Затем мне очень нравится эксперимент с живыми организмами: мы выращивали водоросли - спирулину. Она вырастает в биореакторе, заполняет полностью трубки и в процессе своей жизнедеятельности еще выделяет кислород.
Таким образом, у нас есть питательная смесь, которую мы можем применять в пищу, плюс еще и кислород. В будущем, я думаю, будут целые оранжереи.
Поиграли в футбол
- Вы играли в футбол на МКС?
- Звучит странно, но играли. Дело в том, что мой первый полет выпал на чемпионат мира по футболу в России.
И мы с моим коллегой Олегом Артемьевым и немецким астронавтом Алексом Герстом разобрали стол в служебном модуле, сложили, убрали, сделали ворота.
И немножко на камеру поиграли в футбол. Конечно, это было очень необычно.
Остались хорошие, теплые воспоминание об этом времени. Так что играем и в футбол, и в бадминтон, и даже в теннис большой через сетку.
Каждое слово выдавливаешь
- После годового полета сколько времени вам пришлось восстанавливаться?
- Реабилитация была год. Считается, сколько летал, столько и реабилитация. Чувствовать себя как до полета я начал месяца через 3−4 после возвращения.
- Насколько сильные перегрузки вы испытывали при отрыве от Земли?
- При отрыве от Земли перегрузки не такие большие. Мы их чувствуем еще раньше - тренируемся на специальной центрифуге.
Основные перегрузки при посадке, когда заходишь в плотные слои атмосферы, и корабль с семи километров в секунду должен затормозиться до скорости 200 метров в секунду.
Этот период проходит примерно за две с половиной минуты. Тут уже перегрузки могут достигать до 5 единиц.
И учитывайте, что мы приходим из невесомости, а не из гравитации.
И надо знать, как пользоваться специальными упражнениями, чтобы противодействовать, потому что мы должны в процессе этих перегрузок ещё управлять кораблем, при необходимости докладывать, что происходит на станции, что мы видим на пульте.
И приходится каждое слово выдавливать из себя. Но нас этому учат.
О полете на Марс и инопланетянах
- Как известно, Илон Маск планирует полет на Марс. Реален ли такой длительный полет?
- Пока в наших реалиях надо акцентироваться всё-таки на Луне. Это ступенька, которая позволит нам запрыгнуть уже и выше.
Мысль о том, что мы отправим первую экспедицию на Марс, чуть ли не 100 человек, я считаю ошибкой, люди не смогут там выжить.
У нас безопасность человека, который участвует в экспериментах, всегда в приоритете. В американской философии это немножко по-другому. Поэтому давайте сначала акцентироваться на Луне.
- Что-то инопланетное вы видели в космосе?
- К сожалению, не видел. Или, к счастью, может быть. Как коллеги говорят, если бы я даже видел, не рассказал, потому что меня психологи не допустили бы к следующим полетам.
Но были моменты, когда думаешь: похоже на НЛО, сфотографирую, отправлю специалистам, все на Земле удивятся. Берешь камеру, фотографируешь эту звездочку.
И понимаешь, что это шелушинка от покрытия станции отлетела метров на 10, солнцем её подсвечивает, и она выглядит будто светящийся шар.
Был момент, когда рядом летела большая звезда. Приблизил ее с помощью фотоаппарата, а это станция китайская.
