В Калужской губернии мужчины осенью оставляли свои семьи и уходили из села

Продолжаем цикл статей об истории Калуги и области.

Напомним, каждую пятницу в 20:00 мы публикуем исторические очерки о нашем городе, известных земляках и их судьбе.

Все исторические публикации можно посмотреть в разделе История Калуги.

Выгодное дело

В ХIХ веке этнографы Медынского уезда писали: «Со второй половины августа или с первых чисел сентября крестьяне почти поголовно до весны уходят на отхожие промыслы для заработков.

Отправляются одни мужчины, подростки с 15 лет, бодрые старики. Местом их заработка служат южные губернии: Полтавская, Киевская, Екатеринславская и Подольская. На промыслы они являются в качестве овчинников, ободников, колесников.

А оставшиеся на зиму дома, занимаются изготовлением колёс, телег и саней. Мужчины на заработки обыкновенно уходят по доброй воле и редко когда по приказанию старшего. Идут не только бедные, но и богатые, так как находят выделку ободьев занятием для них наиболее выгодным.

Овчинники зарабатывают чистых денег по 100-200 рублей и более в течение 7-8 месяцев. Колесники и особенно ободники сколачивают чистых денег по 300-500 рублей и более.

Нередко крестьяне, живущие на заработках, высылают оттуда деньги в семью, необходимые на уплату повинностей или на хозяйственные нужды. Овчинники, отправляясь на заработки, берут с собой партии вяленой обуви и по нескольку штук самопрядок.

Вяленую обувь они закупают или в Москве, или в Калуге. А самопрядки – в некоторых селениях южной части Медынского уезда, где производство этих незатейливых машин сильно развито (рынок сбыта в с. Полотняный Завод). Означенными предметами овчинники торгуют в южных губерниях на месте промыслов, очень выгодно».

Заработанные деньги крестьяне почти полностью отдавали семье. Только то, что заработали в выходные и праздники могли потратить на себя.

Если крестьянин долго отсутствовал дома, его семья жила в общей семье, работая и на неё, и на себя. Но её положение было хуже, чем у других членов семьи.

При этом возвратившийся после долгого отсутствия крестьянин, своей доли в общем имуществе не терял. «Так, один крестьянин около 15 лет не появлялся дома, его брат за это время успел построится заново и увеличить число скота. Но, возвратившийся крестьянин получил свою долю по праву родного брата».

Этнографы отмечали, что в Медынском уезде живут зажиточно, а некоторые даже богато и даже нанимают к себе на работу крестьян из других сёл на год или на лето: от Пасхи до Иванова дня (29 августа) или до Успеньева дня. Если работник трудится круглый год, платят 60-70 рублей, лето – 20-25, до 30 руб.

«Работник становится по отношению к семье не слугой, а как бы одним из её членов. Хозяин и его семья относятся к нему ласково, не ставят ниже себя. Наняв работника, хозяин сажает его с собой за стол, ставит водки и запивает с ним магарычи. Работник имеет от хозяина харчи и чай. Обедает, ужинает и пьёт чай за общим столом.

Получает во временное пользование полушубок, коротайку и рукавицы, а иногда вяленые сапоги. Бывают случаи, что батраки, прожившие долгое время в семье, настолько сильно сближались с ней, что даже вступают в брак с хозяйской дочерью или внучкой.

Если работник вдовец-бобыль, то бывали случаи, что он женится на вдове-хозяйке. Холостые же парни в данной местности на вдовах не женятся, считая это для себя пороком».

Деньги пропивают и проигрывают

В Мещовском же уезде в сентябре «идут «в работу» все, кто ещё в силе, то есть от 16-17 до 50 лет. Взрослые идут охотно (охота эта больше по неволе, потому что дома им всем нечего делать и нечем оброки платить, нечего есть будет).    

Подростки же чаще идут по приказанию. Большинство - к подрядчику, сразу после найма-договора получает задаток – ¼ часть от летнего заработка, рублей 20-25.  Эти деньги идут на подати и главные нужды семьи: покупку лошади, коровы, одежды.

К Петрову Дню семья ждала присылки денег - 30-40 рублей с взрослого члена семьи. Остальной заработок приносится «бурлаком» - так зовут всех уходящих «в работу» осенью. Но редко кто приносит эти деньги. Часть тратят «в работе», на свои нужды, часть – на дорогу, часть – на подарки семье. А то деньги просто пропиваются и проигрываются.

«Очистивший» 70 рублей работник считается очень хорошим. Бывает, но редко, что работник высылает семье до 100 рублей и более, особенно каменщики».

Подростки на заработанные деньги покупали себе наряды, только 10-15 рублей отдавали семье. Но на это никто не обижался. К деньгам подростков относились как к подаркам.

Некоторые работники тайно, на имя какого-нибудь знакомого, 5-6 рублей высылали лично жене. Но, если семья об этом узнавала, ссор было не избежать.

«Есть и такие бурлаки, которые ничего не высылают, или проболеют, или пропьют заработок, а иногда очень долго не находят работу и возвращаются без гроша, а подчас без одежды. Но это случаи исключительные, хотя из года в год повторяющиеся».

Женщины в Мещовском уезде на зиму часто нанимались в работницы, особенно из семей, где земли мало, а народу много. «Очень редко уходят в Москву, в кухарки, в огородницы, большей частью девки в случае беременности.

Остальные женщины, за исключением тех, кто ходит на работу с мужьями (их мало), нанимаются в работницы поблизости своей деревни, не далее 10-15 верст. Только малая часть их заработка тратиться на них самих, остальное забирает семья – деньгами, хлебом на посев и на еду.

Девушки в таком случае иногда пользуются самостоятельностью, то есть могут отдавать деньги, а могут и не отдавать. И часто заработок целиком идёт на наряды. И только в крайней нужде семья пользуется их заработком произвольно».

Этнографы и здесь указывают случаи, когда крестьяне не появляются дома по нескольку лет. «Были случаи возвращения блудного сына: придёт в ножки поклонится и примется с усердием за работу, ну и простят.

Во время таких пропаданий работников, их жён и детей гонят со двора – иди, куда хочешь. Бездетные уходят в работницы или к матери с отцом, а те, кто с детьми, терпят в семье всевозможные неприятности, если им некуда деться».

Батраки здесь - обычное дело. «Если в семье земли много, а рук мало, то нанимают батрака. Годовых батраков здесь нет ни у кого. За весну, лето и половину осени платят 30-45 рублей, 30-35 получают подростки 17-19 лет.

Идеал батрака, когда тот сумеет всем угодить (и старым, и малыми) и везде вовремя поспеть. Но о таких теперь не слыхать. Нынешний батрак твёрдо знает свой договор, то есть на какую именно работу он нанялся и дальше знать ничего не хочет.

Стол у батрака общий с хозяевами. Батрак, смотря по договору, пользуется хозяйской обувью и одеждой. Были случаи, что батрак поступал зятем-влазнем в хозяйский дом, то есть женился на дочери хозяев».