«Директора школ тонут в бумажной работе»

Незадолго до начала нового учебного года последовала череда увольнений директоров калужских школ. С вопроса об этом и начался наш разговор с Сергеем ЗЕЛЕНОВЫМ, руководителем средней школы № 5. Это уникальный в своем роде директор: его обожают и учителя, и ученики, и их родители. Общий педагогический стаж Сергея Вадимовича составляет 44 года, директорский — 16 лет. Так что он, как никто другой, знает сильные и слабые стороны и советской школы, и нынешней.

Об увольнениях директоров

— Как вы прокомментируете ситуацию с увольнениями директоров калужских школ? Корректно ли увольнять руководителей накануне нового учебного года? Может, лучше делать это перед летними каникулами, чтобы у нового директора было время продумать стратегию, наметить план работы?
— Не со всеми директорами я знаком лично. Считаю, что законодательство совершенно правильно установило пенсионный возраст: для женщин — 55 лет, для мужчин — 60. Люди к этому времени эмоционально выгорают. По 14-й школе подробностей не знаю, но по 47-й могу сказать, что там директор точно устала работать, о чем она и сама говорила: ей уже 60 лет. Надо дать дорогу молодым: в 30–40 лет у людей глаза горят, им хочется что-то пробовать, экспериментировать. Директор должен для себя понимать, какую школу он хочет создать. А если этого нет, то выполнять одни циркуляры — для меня это скучно.

Думаю, увольнять можно в любое время, если не выполняются условия контракта. Школа не имеет права застыть и ждать, пока кто-то что-то думает. Процесс должен идти постоянно. Было бы, конечно, хорошо, если бы директор по окончании учебного года сунул портфель под мышку и пошел думать о планах. А в это время пришли бы строители, прорабы, директор с завхозом оставили бы им указания, что надо сделать. А за неделю до 1 сентября появились, все проверили и приняли. На самом деле все наоборот. По себе знаю: если директор не останется, ничего не будет сделано.

О кадрах и «шараханьях»

— А есть вообще необходимость в смене руководящего состава калужских школ?
— Конечно! Она была, есть и будет! На смену «старикам» должна приходить молодежь. Но молодежь думающая, неравнодушная, профессионально подготовленная к работе в школе. К сожалению, нет у нас продуманной кадровой политики. Мне кажется, было бы хорошо, если бы наш Калужский государственный университет набрал группу будущих директоров — что-то типа кадрового резерва, человек 5–10, — и планомерно, шаг за шагом, обучал их, показывая лучшее, что есть. А не так, как сейчас: прибежали на семинар, сели, послушали, побежали. Да не обидится на меня Александр Сергеевич Аникеев (министр образования и науки Калужской области. — Прим. ред.), но после того, как он отвез директоров школ в Финляндию и те вернулись домой, прорыва в их школах не произошло. Готовить кадры нужно обязательно, но для этого мы должны иметь видение будущего школы, и не только до 2020-го года, но и до 2030-го. А то «шараханье», которое происходит в образовании сейчас, к сожалению, не идет ему на пользу.

Рейтинги и ЕГЭ

— Что вы думаете о нашумевшей истории с 6-й школой? Расстались с директором, учебное заведение лишили аккредитации на старшей ступени, чем поставили в сложное положение выпускников…
— Я всегда относился к 6-й школе трепетно — по той причине, что знал ее намного раньше тех событий, которые там развернулись. Комиссаров, если не ошибаюсь, 18 лет потратил на то, чтобы пристройку к школе сделать. Да, он своеобразный человек, бывает и резким, и колючим. Но из этой жизни нельзя выбросить 18 лет, которые он посвятил школе. А по поводу аттестации вам любой человек скажет: на начало года срез проводили, чтобы было с чем сравнивать? Да и специалисты калужского министерства образования и науки при проведении мониторинга сработали непрофессионально — это подтвердила позже московская комиссия.

— То есть одного результата ЕГЭ или тестирования мало, чтобы объективно оценить уровень школы?
— Я всегда был ярым сторонником Единого гос­экзамена, но одного результата ЕГЭ мало. Только учитель знает, какой вопрос задать данному конкретному ученику, чтобы он перед комиссией ответил на 5. И один учитель знает, какой вопрос надо задать, чтобы он ответил на 2. Как говорил мой дядя Вячеслав Сергеевич Зеленов (учитель физики, лауреат многих советских наград. — Прим. ред.): «Самое простое — это поймать ученика на незнании. Самое сложное — это поймать его на знании!» Второй момент — это, конечно же, КИМы. Я придерживаюсь мнения, что их не надо «секретить». Мы ведь таблицу умножения после ее изучения не засекречиваем? Опять же: почему мы не ставим единицы и двойки? Давайте ставить! А то у нас по факту получается трехбалльная система: 3, 4, 5, — а оценка ниже тройки считается неудовлетворительной и к рассмотрению не принимается. В этом году получилось много двоек, когда не дали списать ЕГЭ. Так давайте всем выдадим аттестаты, а там будут стоять единицы и двойки. Чего мы испугались-то? И вот опять: за результаты ЕГЭ, по которым почему-то рейтингуют школы, отвечают директор и учителя. А почему не родители? А почему не ученик отвечает, который не хочет учиться?

Бумажный станок

— Что еще не нравится лично мне, так это очень частая в последнее время смена начальников Управления образования. Через каждые год-два приходит новый руководитель. Иногда слышишь, как он говорит: «Я многого не успел сделать!» Конечно, за два года человек успевает только вникнуть в ситуацию. А если остаться и поработать лет 10, тогда уже можно что-то сделать. Хорошо помню Владимира Павловича Алдошина, который заведовал гороно (городским отделом народного образования. — Прим. ред.) и который принимал меня на работу — очень опытный был руководитель. Долго работал в облоно Иван Андреевич Прошин. Это люди, которые знали все и вся. После Никитина же были и Храбров, и Аникеев, и Тылкин, и Терехина, и Лыткина — и это всего лишь за 16 лет моего директорства!

— Что мешает лично вам как директору?
— В настоящий момент отчетность в своем абсурде превышает всякие разумные пределы. Я прихожу на работу и полтора-два часа разбираю ЦУ — ценные указания — и ПЦУ — последние ценные указания, которые пришли по Интернету. Нас сейчас имеют право проверять, если не ошибаюсь, более 50 организаций. Например, приходит эколог, что-то проверяет и штрафует меня на тысячу рублей. Затем обязывает меня и зав­хоза пройти некий семинар стоимостью 3200 рублей с человека. На семинаре рассказывают про обслуживание котельных, затем — зачет из 191 вопроса. Школ в Калуге 50, кто-то положил себе в карман неплохую сумму денег. За что? Это подход к делу? Или вот еще. Летом, когда почти все в отпуске, приходит бумага: отчитаться, где был ребенок, и разбить по категориям — внутри региона или за его пределами. По всем ученикам школы! Я этого выполнить в данный момент не могу, завхоз тоже. Но бумага пришла, и делать надо. Еще одна проверка меня просто удивила. Инспекция по труду присылает грозную бумагу: «Вы обязаны в договоре обозначить пункт, где указывается механизм индексации заработной платы учителя в связи с повышением цен». Да не мое это дело! Это дело Управления образования. Отсылаем туда этот запрос, нам отвечают: отправьте им такой-то ответ. Мы отправляем. Но у нас отняли время! А ведь вполне можно было обратиться напрямую в Управление. Все это мешает работать. У меня становится меньше свободы, меньше времени, посвященного школе — моим ученикам и учителям.

Автор: Анастасия ЛЬВОВА.

Свежий номер «Калужского перекрестка» на день раньше и всего за 5 рублей.