В Тулу со своим Левшой…
…съездил Александр Борисыч наш Плетнев, режиссер самоглавный.
Впечатления калужанина, посмотревшего «Блоху», поставленную калужским режиссером в Тульском театре и показанную туляками 15 апреля 2013 года в Калуге.
А дело было так. Залюбопытствовал губернатор тульский отпраздновать юбилей славный трехсотлетний ружейного производства в России. Дерябнул он хороший стакан ядрену квасу, на дорожний складень Богу помолился и звонит калужскому губернатору: пришли ты мне, сосед, вашего деятеля раззаслуженного, Плетневым прозывается, пущай спектакль о тульском герое Левше у нас на театре поставит. Вот если бы у меня был, говорит, хотя один такой мастер в Туле, так я бы этим весьма счастливый был и гордился, а того мастера сейчас же благородным бы сделал.
А калужский-то губернатор откупорил бутылочку «Швепсу», баварскими колбасками закусил да и призывает Борисыча пред свои светлы очи. Идет он, Борисыч-то Плетнев, в чем был: в опорочках, одна штанина в сапоге, другая мотается, а озямчик старенький, крючочки не застегаются, порастеряны, а шиворот разорван; но ничего, не конфузится. Втолковало ему начальство суть подвига интернационального, напоили нашего мастера на дорогу чаем с кисляркою-водкой, затянули ременным поясом как можно туже, чтобы кишки не тряслись, и повезли в Тулу.
А туляки Плетнева сейчас хлоп-хлоп по плечу и, как ровного себе, - за руки. «Камрад, - говорят. - Камрад - хороший мастер, разговаривать с тобой со временем, после будем, а теперь выпьем за твое благополучие». «Вы, - говорят, - обвыкнете, наш закон примете, и мы вас женим». А Плетнев им в ответ: «Мне такие забавы не обольстительны! А давайте лучше спектакль варганить. Мы еще и сами не знаем, что учиним, а только будем на Бога надеяться, и авось слово губернаторское ради нас в постыждении не будет».
Месяц, два, три сидят в театре и никуда не выходят, все молоточками потюкивают. Куют что-то такое, а что куют — ничего неизвестно. Ин вот и выковали! Да к нам в Калугу на гастроль и привезли. На представлении от хохота публики калужской в театре чуть люстра в зрительном зале не обвалимши. И частушки задушевные-непристойные пели, и дансе с верояциями на все стороны плясали, и орали дико, и дрались не по злобе — а как же! Все было! А как на второй акт дело пошло — в Лондоне действие, — тут уж Борисыч наш развернул во всю ширь душу меломанску-англоманскую: весь репердуар прибитловский на родной язык переперли да и перепели с нашим удовольствием.
А и во граде Туле не токмо металлические фабрики и мыльно-пильные заводы, а и актеры подходящие имеются. Взять хотя артиста истинно народного Бориса Заволокина да артиста у народа заслуженного Геннадия Вершинина в ролях тульских оружейников — мужики, видать, основательные, справные. А вот Игорь Лучихин — какой казак Платов! Лихой, шумный, очень его много на сцене. Или взять Алексея Соловьева в роли царя: с таким скусом представляет, так публикой вертит! А публика что ж — хохочет себе в удовольствие, ажно подвизгивает! А и нет в спектакле энтом ролей незаметных. Скажем, Юрий Мельников в роли скорохода. Мужчина он видный, росту возвышенного, а так потешно ножонками своими длинными вывертывает, что тут тебе и спасибо от зрителя. А Мария Соловьева — аглицкая девка Меря — как пошла в стриптизе разоблачаться, тут уж зритель просто пардону запросил.
А уж Дима-то Чепушканов в роли Левши самоглавной — и потешен, и жалкенький такой. Не знает зритель, что делать,?— смеяться или, опять же, плакать, и знай ладошки себе отбивает!
А может, пригласим их, соседей тульских, спектакль замостырить к юбилею космонавтики? Борис Заволокин Циолковского изобразит, а Чепушканов Димитрий — Гагарина? Надо стакан кизлярки дерябнуть да губернатору позвонить.
Владимир КАРПОВ. Фото Дмитрия ДЫРОВА.
А дело было так. Залюбопытствовал губернатор тульский отпраздновать юбилей славный трехсотлетний ружейного производства в России. Дерябнул он хороший стакан ядрену квасу, на дорожний складень Богу помолился и звонит калужскому губернатору: пришли ты мне, сосед, вашего деятеля раззаслуженного, Плетневым прозывается, пущай спектакль о тульском герое Левше у нас на театре поставит. Вот если бы у меня был, говорит, хотя один такой мастер в Туле, так я бы этим весьма счастливый был и гордился, а того мастера сейчас же благородным бы сделал.
А калужский-то губернатор откупорил бутылочку «Швепсу», баварскими колбасками закусил да и призывает Борисыча пред свои светлы очи. Идет он, Борисыч-то Плетнев, в чем был: в опорочках, одна штанина в сапоге, другая мотается, а озямчик старенький, крючочки не застегаются, порастеряны, а шиворот разорван; но ничего, не конфузится. Втолковало ему начальство суть подвига интернационального, напоили нашего мастера на дорогу чаем с кисляркою-водкой, затянули ременным поясом как можно туже, чтобы кишки не тряслись, и повезли в Тулу.
А туляки Плетнева сейчас хлоп-хлоп по плечу и, как ровного себе, - за руки. «Камрад, - говорят. - Камрад - хороший мастер, разговаривать с тобой со временем, после будем, а теперь выпьем за твое благополучие». «Вы, - говорят, - обвыкнете, наш закон примете, и мы вас женим». А Плетнев им в ответ: «Мне такие забавы не обольстительны! А давайте лучше спектакль варганить. Мы еще и сами не знаем, что учиним, а только будем на Бога надеяться, и авось слово губернаторское ради нас в постыждении не будет».
Месяц, два, три сидят в театре и никуда не выходят, все молоточками потюкивают. Куют что-то такое, а что куют — ничего неизвестно. Ин вот и выковали! Да к нам в Калугу на гастроль и привезли. На представлении от хохота публики калужской в театре чуть люстра в зрительном зале не обвалимши. И частушки задушевные-непристойные пели, и дансе с верояциями на все стороны плясали, и орали дико, и дрались не по злобе — а как же! Все было! А как на второй акт дело пошло — в Лондоне действие, — тут уж Борисыч наш развернул во всю ширь душу меломанску-англоманскую: весь репердуар прибитловский на родной язык переперли да и перепели с нашим удовольствием.
А и во граде Туле не токмо металлические фабрики и мыльно-пильные заводы, а и актеры подходящие имеются. Взять хотя артиста истинно народного Бориса Заволокина да артиста у народа заслуженного Геннадия Вершинина в ролях тульских оружейников — мужики, видать, основательные, справные. А вот Игорь Лучихин — какой казак Платов! Лихой, шумный, очень его много на сцене. Или взять Алексея Соловьева в роли царя: с таким скусом представляет, так публикой вертит! А публика что ж — хохочет себе в удовольствие, ажно подвизгивает! А и нет в спектакле энтом ролей незаметных. Скажем, Юрий Мельников в роли скорохода. Мужчина он видный, росту возвышенного, а так потешно ножонками своими длинными вывертывает, что тут тебе и спасибо от зрителя. А Мария Соловьева — аглицкая девка Меря — как пошла в стриптизе разоблачаться, тут уж зритель просто пардону запросил.
А уж Дима-то Чепушканов в роли Левши самоглавной — и потешен, и жалкенький такой. Не знает зритель, что делать,?— смеяться или, опять же, плакать, и знай ладошки себе отбивает!
А может, пригласим их, соседей тульских, спектакль замостырить к юбилею космонавтики? Борис Заволокин Циолковского изобразит, а Чепушканов Димитрий — Гагарина? Надо стакан кизлярки дерябнуть да губернатору позвонить.
Владимир КАРПОВ. Фото Дмитрия ДЫРОВА.
