Сто лет раскола

Накануне Шолоховских чтений писатель Александр ЛАПИН поделился ­мыслями о трагедии Верхне-­Донского казачества, отображённой в романе «Тихий Дон».

На минувшей неделе в ростовской станице Вёшенской проходили XXII Шолоховские чтения. Их участники по традиции осмысливали богатое наследие Михаила Александровича Шолохова. Рассказывали о результатах своих исследований.

«Плоды пожинаем и сегодня»

Писатель Александр Лапин, недавно побывавший в тех местах в очередной творческой командировке и награждённый этим летом медалью, учреждённой в честь 115-летия со дня рождения автора «Тихого Дона», поделился с нами собственными находками.

— На родине Михаила Александровича у меня зародился замысел новой книги. В основу легли описанные им события. Какие именно? В станице Вёшенской есть улица Подтёлкова — ​одна из центральных, — ​названная в честь первого председателя военно-­революционного комитета на Дону. А кто он такой? Этот человек, по сути, и запустил процесс кровавого террора.

Все мы прекрасно помним эпизод в романе, когда пленённый в бою полковник Чернецов и его соратники шли в лагерь своих захватчиков. Между командиром белых и начальником красных вспыхнул конфликт. В результате Подтёлков зарубил Чернецова. И это была, наверное, первая знаковая жертва: казаки стали убивать казаков.

А через сто лет я вдруг обнаружил, что до сих пор те события вызывают у нас живейший отклик. Когда вернулся с Дона — ​заглянул в Интернет и наткнулся на большой спор между потомками действующих лиц, который до сих пор не закончен: так кто же его убил? За что?

И приводятся самые разные версии. Одна из них такая: якобы Чернецов выхватил пистолет и хотел застрелить Подтёлкова. Другая: на самом деле зарубил полковника другой казак, который потом куда-­то исчез и погиб.

О чём свидетельствует эта напряжённая дискуссия? Она говорит о том, что в казачестве, да и во всём русском народе, есть определённый раскол. Зародился он как раз во время Гражданской вой­ны, когда развели казаков на белых и красных. И сохраняется даже сегодня — ​спустя уже целый век. Сам Михаил Шолохов говорил: «Дай Бог, чтобы через сто лет этот раскол наконец прекратился». Но мы и сегодня пожинаем его плоды.

«Разделение не исчезало, а усиливалось»

— Я уже упомянул улицу в Вёшенской, ­названную в честь руководителя ревкома, — ​продолжает Александр Алексеевич. — ​А в соседней станице Еланской работает Музей белого казачества, который создал человек с фамилией Мелихов — ​почти как у шолоховского героя. И там есть памятник чернецовцам. Чем не яркая иллюстрация? Кстати, в одном из залов среди изображений врагов нашлось место и для портрета Подтёлкова.

За минувшие сто лет раскол этот не только не исчезал, но и постепенно усиливался. Почему? А потому что история, которая разделила белых и красных в годы Гражданской вой­ны, продолжилась в 1930-е. Тогда произошло очередное деление казачества — ​на кулаков и бедноту. И во время коллективизации пострадало очень много станичников — ​как действительно зажиточных, так и не очень. Их раскулачивали свои же: соседи, знакомые, даже родственники. Писали доносы, выгоняли из домов и попросту убивали, устраивая настоящий геноцид.

Результатом такого расказачивания стало дальнейшее разделение — ​уже в ходе Второй мировой вой­ны. Когда часть казаков, преимущественно кубанских, пошла с немцами. Вместе с семьями их насчитывалось больше ста тысяч. И не секрет, что они воевали на стороне наших врагов. А потом были выданы нашими союзниками по той вой­не — ​англичанами, американцами — ​и попали в лагеря, получив по 10–15 лет. Немногие из них выжили.

Казалось бы, последующие годы советской власти окончательно всех сравняли. Само казачество как сословие исчезло навсегда. Но пришли новые времена. И что же мы видим? Вместе с возрождением казачества снова дал знать о себе раскол, возникший после революции.

Казаки тут же разделились на белых и красных. Реестровых и простых — ​общественников. Отмежевались друг от друга казачьи вой­ска. И появилось много представителей этого субэтноса, которые даже не признают себя русскими. Считают отдельным народом со своей историей.

«Лучшее продолжение творчества гения»

Писатель привёл еще один яркий пример.

— Я недавно был в Алма-­Ате. У меня есть хороший товарищ Юрий Захаров, с которым мы вместе учились на факультете журналистики. И вдруг через 40 лет я обнаружил, что он казачий генерал. Мало того, ещё и возглавляет Всемирный союз казачьих атаманов. Эта организация предъявила иск нашему правительству на пять миллиардов долларов. В качестве компенсации за понесённые страдания также требуют остров Сахалин, чтобы возрождать казачью нацию. Конечно, Захарова сегодня никто не жалует. Но история эта очень показательная. Семиреченские казаки, которые живут в Казахстане, не считают себя русскими. Кстати, их вой­ска и предводители тоже разделились на три группы.

Александр Лапин хочет раскрыть эту большую и острую тему в повести, которая будет называться «Роман и Дарья».

— И вот что я обнаружил, когда стал работать над книгой, — ​делится автор. — ​Раскол этот ​не только вовне. Он существует внутри каждого нашего человека. Я сам тоже из кубанских казаков. И вроде бы в последние годы отношусь к советской власти лояльно. Считаю, что распад СССР — ​большая трагедия. Были у той власти несомненные достижения и прорывы. Но, с другой стороны, во мне живёт память о том, как во время коллективизации пострадал мой дед. Простой казак — ​никакой не кулак. Просто ему стало жалко своих быков, которых пришлось сдать на общую ферму, и те сидели в холоде без корма и ухода. Дед сгоряча высказался: «На черта нужен такой колхоз!» И тут же на него написали донос — ​кто-­то из соседей или конюхов. В 1933 году его забрали — ​и всё. Исчез. Растворился. Второй дед тоже пропал — ​во время Гражданской вой­ны. Даже не знаю, на чьей стороне он воевал.

И вот это состояние раздвоенности затаилось даже в моей собственной душе. Как преодолеть его, пока не знаю. Но мне кажется, тема раскола достойна того, чтобы мы как писатели в конце концов смогли её осветить в полной мере. И это будет лучшим продолжением творчества нашего гения Михаила Александровича Шолохова. 

  Кстати   

Писатель выпустил новую книгу

Александр Лапин — публицист, издатель, общественный деятель. Вошёл в литературу как чуткий и внимательный исследователь сложных процессов, происходящих в современном российском обществе. Эпопея «Русский крест», романы «Святые грешники» и «Крымский мост» нашли отклик у самой широкой читательской аудитории.

Новая книга Александра Лапина — «Суперхан» — открывает собой трилогию под названием «Книга живых», которая, по замыслу автора, должна стать завершающей частью «Русского креста», саги о поколении, родившемся в 60-е и в зените жизни попавшем в жернова эпохи перемен. Тема, поднятая в первых романах, составивших эпопею, получила естественное продолжение: на какие берега вынесло тех, у кого хватило мужества справиться с безжалостным житейским штормом? К чему привели нас и нашу страну перемены, на которые мы возлагали такие надежды 30 лет тому назад, — вот вопрос, над которым пришла пора задуматься героям «Русского креста» Александру Дубравину и друзьям его далекого советского детства.

«Суперхан» – это напряжённая и увлекательная игра жанрами: политический детектив, журналистское расследование, «деревенская проза», романтическая новелла, наконец, философская притча. Верный своему творческому кредо, автор даёт читателю возможность не только с удовольствием следить за причудливыми поворотами сюжета, но и попробовать найти собственные ответы на вечные вопросы человеческого бытия.

В Калуге книгу «Суперхан» можно заказать по телефону: 79-04-54, добавочный 102.