Как Сергей Глебушкин калужские костюмы собирал

В Калужском музее изобразительных искусств можно увидеть 60 традиционных женских костюмов 10 калужских уездов. Нетрудно представить, как одевались наши предки.

В Калужской губернии было два вида костюма: п онёвный и сарафанный. В каждом комплекте — от 3 до 10 вещей. Костюмы предоставили районные Дома культуры, Калужский объединённый музей-заповедник, Дом народного творчества и кинотеатр «Центральный», есть и современные работы по традиционным образцам и частная коллекция Сергея ГЛЕБУШКИНА.

Собирает 30 лет Когда-то Глебушкин занимался в фольклорном коллективе, а потом стал собирать костюмы. Живёт он в Москве, хотя родом с Рязанщины, из села Выша. И не только разыскивает костюмы, но и реставрирует их. Не раз Глебушкин бывал и в нашей области. Сейчас в его коллекции, которую он собирает уже больше 30 лет, 10 калужских костюмов. — Много вещей я привёз из экспедиции в село Дешовки Козельского района и в тьмутаракань — в  Куйбышевский район, это очень далеко, — р ассказывает Сергей. — З дорово, когда чувствуешь народ, который тебя встречает. Например, Бетлица! Мы познакомились с Бетлицким народным ансамблем в Москве  — несколько лет назад они приезжали на конкурс и пригласили меня на какой-то праздник. Там я стал искать костюмы. А когда бабушка тянула домоткань и била меня по рукам, вспомнив такую-то мать за то, что я неправильно тяну, — э то самые сладкие моменты!

Что нашли на чердаке у Маньки

— Все мы слышали о Дешовском народном хоре, он известен на всю Россию. Я приехал в село как-­то на Троицу. Меня пригласили попеть частушки. Было очень жарко, и, пока был свободен, пошёл к Жиздре — дай, думаю, окунусь. Искупался, хорошо стало — и понимаю, что не могу не пройтись по улице у речки, где старенькие дома стоят… Ведь славяне всегда селись на берегу, рыбу ловили. Самые старые поселения всегда у реки, а потом уже идёт новое село, Дом культуры…

И вот иду я по этой улице в белых штанах, в белой рубахе. Обычно в экспедицию еду в старых джинсах, чтобы не жалко было, а здесь принарядился. И шкурой чувствую, что на меня смотрят из окон… А я ищу, с кем бы из местных поговорить. В таких случаях в селе куда идти? Или в магазин, где собираются бабки за хлебом, или к колодцу! Вот иду по еле заметной тропинке, заросшей травой-­муравой, вижу — ​впереди колодец. И тут кошка чёрная... Думаю: «Ну всё!» А она вдруг села и замерла. Хорошая примета — ​кошка мне дорогу не перебежала. Подхожу к колодцу — ​стоят бабушки с вёдрами, полными воды. Опа! Опять хорошая примета — попёрло!

Мы с бабулями познакомились, разговорились. Я спросил про костюмы. Они говорят: «У Маньки есть!» А Манька эта живёт наискосок от колодца и уже в окно смотрит. Заходим, она встречает:
— А я думаю, что это за жених к нам явился? Смотрю, мои девки с кавалером стоят у колодца…

Стали искать костюмы. Они все отнекиваются — мол, нету. Конечно, им столько уже лет, что ничего и не помнят! Но потихоньку стали вспоминать, собрали костюм: кто сарафан принёс, кто платок… И что особенно дорого, это был траурный наряд, потому что такие костюмы уже не хранили, традиция отошла.

Потом хозяйка дома ​Манька ​говорит: «Ой, у меня где-­то на чердаке что-­то было…» А Манька эта — женщина в годах, полноватая, да ещё и прихрамывает. Я сразу предлагаю: «Давайте, я слазаю!»

Она — с недоверием: «Нет, я сама!»

Пошли в сени, где лестница на чердак, по которой не поднимались лет 70–80. И вот Маня полезла. А лестница высокая. Она ногу поднимает, и все мои бабушки-подружки её наверх толкают, у неё сил не хватает. И так — каждую ступеньку. Я в этом не участвую, лежу на полу от смеха — на эту картину по-­другому нельзя смотреть. В общем, Манька залезла, а ещё надо перешагнуть через балку, так она через неё просто перекатилась. Встала, пошла искать, полчаса там лазила. Достала мешок, весь в паутине. Кидает его на пол и начинает сползать вниз. Ставит ногу, а ступеньку ещё нащупать надо. Бабы стоят — командуют: «Ниже, ниже, попала…»

Мешок лежит — она не разрешает его раскрывать, вдруг там что-­то ценное. А я весь в нетерпении: что же там? Оказалось, старый традиционный костюм понёвного типа. Хотя я знаю, что Дешовский хор выступает в сарафанах! Я, когда его увидел, аж затрясся, не ожидал, что в Дешовках такой костюм найду. Приношу его на следующий день Дешовскому хору. Посмотрели: «Костюм не наш!» — «Как не ваш? У вашей Мани взяли!» Они говорят: «Не наш, у нас сарафаны были!» Но потом всё-таки его признали. А тут должна приехать какая-­то комиссия по грантам. Хористки стали меня просить сделать выставку костюмов. Я согласился. Сделали вставку, и им дали грант! Это для меня приятный момент. Я беру, но я и отдаю, помогаю.

Заголосила по-русски

— Есть коллекционеры, которые сидят на своей коллекции одним местом, никому не показывают. Мои костюмы работают, они проехали всю страну ​от Калининграда до Анадыря. И везде народ с любопытством к ним относится. Потому что люди жили в Центральной России, а потом разъехались по разным городам.

Однажды привёз выставку во Францию. И вдруг в зале раздаётся бабий вой, настоящий, русский. Все бросились узнавать, что случилась. А там перед костюмом Орловской губернии стоит на коленях пожилая женщина — с розовыми волосами, модной стрижкой, — уткнулась в него и взахлёб рыдает. Оказалось, что её предки жили в Орловской губернии. Забыла, что давно уже француженка, и завыла, как настоящая русская баба. Вот что такое корни и традиции!

Понёвный костюм из деревни Шалово Мещовского района.

«Сборник». Бархат. Золотое шитьё. Дзержинский район, конец ХVIII века.

Повой­ник (шапочка), вышитый бусинами. Село Труфаново, Барятинский район.

Праздничный сарафанный наряд, село Перемышль. Украшает его расшитая чопка.