«Матильда»: ради чего ломали копья

В четверг, 26 октября, в кинотеатрах Калуги начался показ самого долгожданного фильма этого года – картины «Матильда» режиссёра Алексея Учителя. Я наивно полагала, что после мощной рекламной «кампании», которую сделала фильму депутат Госдумы Наталья Поклонская, калужане будут штурмом брать кассы кинотеатров в день премьеры. Поэтому заранее купила билеты в Интернете. Немного удивилась, увидев большое количество свободных мест в зале. В день первого показа их стало меньше ненамного. Кроме меня и одного сотрудника полиции, на сеансе присутствовало всего-то 26 человек. Впрочем, помощь полицейского не понадобилась: поджигать нас никто не собирался.

Фильм оставил странное послевкусие. С одной стороны, это довольно добротная и качественная работа. Актёры, каждый по отдельности, убедительны в своих ролях, съёмки великолепные, замечательные массовые сцены, очень хорошее музыкальное оформление. Но если брать ощущения в целом, то мурашки по коже не бегают и слёзы из глаз не текут.

Во время просмотра во мне периодически возникали и боролись две эмоции: жалость и раздражение. Обе эмоции вызывал главный герой. С одной стороны, Николаю II глубоко сочувствуешь. Через весь фильм лейтмотивом проходит мысль: «Государь, вы имеете право на всё, кроме любви».

Понятны и терзания-метания будущего императора: вроде, и жениться на любимой женщине охота, и отречься от престола невозможно – его же с детства приучали к мысли о том, что однажды он станет царём. Но в некоторые моменты начинаешь сомневаться в его сильных чувствах к Матильде. Например, тогда, когда он, думая, что его возлюбленная погибла, женится-таки на немецкой принцессе, и они радостно, как дети, бегут по дворцовым коридорам в спальню – точно так же, как незадолго до этого Ники бежал в опочивальню со своей милой Малей.

Знаете, я всё-таки думаю, что мужчины после смерти любимых не переключаются так скоро на других женщин. И эта радостная пробежка с молодой женой по дворцу перечёркивает всё то, в чём нас пытался убедить режиссёр до этого.

Местами Николай II и вовсе кажется среднестатистическим русским мужиком, который мечется меж двух баб и никак не может определиться, какую выбрать. В фильме есть смешная сцена: будущий император разговаривает с Матильдой по телефону, когда рядом появляется принцесса Алекс. И Николай II говорит ей таким виноватым голосом: «Это из министерства звонят». В тот момент он сильно напомнил мне героя Басилашвили из «Осеннего марафона»: «Люсь, это мне с кафедры звонили». А ещё в «Зимней вишне» были подобные сцены.

Возникли вопросы и по поводу жанра фильма. Мне понравилось, что по этому поводу написал режиссёр Юрий Грымов: «Что снимал Алексей Учитель? Драму? Фэнтези? Мелодраму? Историческое кино? Внутри фильма персонажи существуют каждый в своем жанре: Данила Козловский изображает триллер, Евгений Миронов – комедию, а актёру, приглашённому на роль Николая, видимо, сказали, что нужна мелодрама, и потому на протяжении всего фильма у него мокрые глаза». Добавлю, что герои фильма ещё и духов вызывают – мистика, одним словом.

И, конечно, всё испортил финал. Безусловно, исход был понятен, ибо против истории не попрёшь. Но я всё ждала чего-то такого… Наверное, подтверждения того, что эта любовь будет длиться вечно. Ведь не ради же проходной интрижки мужчины думают об отречении от престола, правда?  

Описывать концовку целиком, пожалуй, не стану: а то совсем скучно будет тем, кто захочет посмотреть это кино. Прокомментирую только предпоследний стоп-кадр с текстом о том, что Николай II и Александра Фёдоровна прожили счастливо 24 года. Вот эта фраза: «прожили счастливо» – в контексте рассказанной истории кажется мне лукавством. Потому что она означает, что не так уж сильно император любил свою Матильду, и тогда вся эта история теряет свой смысл. Как и слова главной героини, сказанные ею в начале фильма, о том, что Николай будет любить её до конца жизни.

В общем, из кинотеатра я уходила несколько разочарованной, как тот ребёнок, которого долго убеждали, что Дед Мороз существует, а он оказался переодетым папой. Возможно, злую шутку с картиной сыграла антиреклама: когда о чём-то говорят долго, много, когда вокруг этого ломаются копья, то ждёшь чего-то невероятного. Так что я назвала бы этот фильм жертвой завышенных ожиданий.

И ещё один вопрос терзал меня, когда я покидала кинотеатр: какая всё-таки идея лежит в основе «Матильды»? И здесь я снова процитирую Юрия Грымова: «После увиденного у меня возник один, главный вопрос: зачем? Зачем было снимать этот фильм? Зачем было нужно государству поддерживать эту картину 25 миллионами долларов? Какие политические или пропагандистские, или воспитательные цели оно, государство, преследовало?

Ответов на эти вопросы я пока не нахожу. Может быть, позже, когда страсти вокруг картины улягутся и я пересмотрю её, она вызовет совершенно другие мысли и эмоции. Но пока желания вернуться в кинозал, привести с собой друзей, увы, не возникает.